Забытые руины - [92]

В доме оставались Вета и Гийюд. Едва ли они были хорошими бойцами, но могли отвлечь в решающий момент или подойти со спины с ножом.

Оказавшись в удобном положении, я дернул на себя ручку, захлопнул дверь и после этого уже весь напор отдал атакам. Бил вновь и вновь – простыми короткими дугами, продавливая оборону. Потом изобразил широкую дугу, махнул клинком чуть в сторону и, отведя рукоять к поясу, ткнул наемника над тугой кожаный ворот.

Подбежав, Громбакх убедился, что я справился со своей задачей, и неожиданно дернул меня за плечо. Я вздрогнул, уверенный, что охотник спасает меня от выстрела, но Гром только, нервно хохотнув, сказал:

– Вот, значит, боевой клич! Ну даешь! Вот я понимаю – вояка.

Я не сразу понял, о чем идет речь, и растерянно посмотрел на охотника, когда он, отпустив меня, проговорил:

– Ну что?! – Зажмурившись, издал соответствующий звук и скомандовал: – В бой!

Гром поднял убитого мною наемника. Дернул его в воздухе, перехватил поудобнее.

Все складывалось как нельзя лучше.

В доме послышались голоса. Мы затаились. Прислушались к шагам.

Дверь чуть приоткрылась, и тут Гром влетел в нее. Сбил стоявшего на пороге наемника. Не останавливаясь, ринулся дальше, прячась за обмякшим окровавленным телом. Ворвался в гостевой зал. Увидел направленный на него арбалет и, зарычав, понесся дальше. Лязгнула тетива. Болт угодил в плечо убитого, но с такого расстояния не смог пробить его насквозь.

Я вбежал в дом сразу за охотником. Увидел лежащую в прихожей Вету. Девочка лет пятнадцати. Злое и при этом какое-то наивное лицо. Ненависть во взгляде. Сбившиеся короткие волосы. Выставленная рука с дрожащим кинжалом.

– Опусти, – сказал я.

Вета еще выше подняла кинжал. Оскалилась и зарычала – слишком мягко, чтобы испугать даже лечавку. Стала перебирать ногами, уперлась спиной в стену. Отчаянно замотала головой. Звуки в гостевом зале стихли. Я понимал, что Гром управился с Гийюдом, и не торопился. Возле меня скользнул Тенуин.

– Опусти, – повторил я.

Слишком юная и слишком напуганная. Но при этом решительная. Готовая убить, хотя едва ли прежде пускавшая кому-либо кровь. Чем-то похожая на Феонила. Такая же тощая. Ее в Авендилл взяли точно не для сражений. Я притворно замахнулся, и девочка, заскулив, наконец выронила кинжал. Зажмурилась.

– Вот так. И без глупостей.

Я схватил Вету за шиворот и волоком затащил в зал.

Гром с отвращением осматривал уродливое лицо Гийюда. Магульдинец лежал перед ним на спине. Охотник неизменно следовал своему правилу – ранил, калечил, но не убивал. Впрочем, у Гийюда не было ран. Охотник просто сбил его с ног. Об их стычке напоминали только подтеки травного раствора – ободок окуляра плотно прилегал к коже и в точности повторял изгибы лица, но от падения чуть сдвинулся.

Оставив Вету возле Тенуина, я подошел к магульдинцу. Девочка даже не попыталась встать. Засучив ногами, подползла к комоду, вжалась в узкое пространство между ним и платяным шкафом. Обезумевшим взглядом уставилась на убитого мною наемника, которого Гром использовал вместо щита, а теперь бросил за ненадобностью, – наблюдала за тем, как ковровые бузни неспешно пропитываются кровью.

Мы с Громбакхом молча стояли над Гийюдом. Смотрели на его закрытые лицевые сигвы и черный пунктир суэфрита, на срезанные веки и ноздри, на илистую кожу под окуляром сетчатого стекла и на эти чуть позеленевшие вращающиеся шарики глаз.

– Примерно так и представлял себе магульдинцев, – прошептал я, надеясь шуткой приободрить охотника.

Громбакх никак не отреагировал на мои слова.

– Кто вы? – хрипло выдавил Гийюд и привстал на локтях.

– Лежи, где лежишь, – ответил ему охотник.

Его слова прозвучали тихо, но это никого не обмануло; в них чувствовалась едва сдерживаемая ненависть.

– Только дай мне повод, и я проверю, насколько у тебя прочная стекляшка.

– Кто вы?! – опять прохрипел Гийюд, но уже не пробовал встать. – Гниды, вы хоть понимаете… Что вам… Город закрыт! Думаете…

Я не дал Гийюду договорить. Вспомнил Аюна, привязанного к колонне в Дикой яме. Нагнувшись, резко повернул магульдинца на бок и стал рывками снимать с него плащ. Гром с удивлением перевел взгляд на меня. Тен спокойно стоял возле Веты.

Гийюд прохрипел что-то неразборчивое. Я не обращал на него внимания. С отвращением, боясь лишний раз прикоснуться к плащу, дергал за оборку. Наконец догадался потянуть завязки на вороте. Выдрал плащ и тут же отбросил. Гийюд остался в кожаной рубашке и кожаных штанах.

– Обновочку себе нашел? – неуверенно спросил Гром.

Мои дальнейшие действия еще больше удивили охотника. Он достаточно хорошо знал меня, чтобы не считать помешанным, однако сейчас явно не смог придумать оправдания моим поступкам. Растерянность в его взгляде рассмешила меня, но отвращение перекрывало всякую веселость. Я принялся топтать плащ.

– Лежать! – проревел охотник.

Гийюд, судя по всему, пытался подняться. Я этого не видел. И только вновь и вновь ударял по плащу тяжелой подошвой клепаной гронды. Старался не упустить ни одного участка. Наконец угодил во что-то упругое и подвижное. Вздрогнув от омерзения, принялся с еще большим напором топтать это место.