Забытые имена - [15]

— Кажется, в двадцать третьем. Мне тогда было два года, — усмехнулся Селим. — Я как-то до сих пор не могу понять, что дало человечеству познание египтологии. Музеи расщедрились и отвели больше места для выставки египетских вещей, а Музейное управление выделило несколько дополнительных витрин. Очевидно, некоторое время было легче и с финансированием раскопок. Но не знаю, принесет ли в конечном итоге пользу весь этот ажиотаж.

— Я все же думаю, что один из нас должен вернуться на Землю, когда «Скиапарелли» выйдет на орбиту, — сказал Латтимер. — Я надеялся, что это будете вы. К вашему голосу прислушиваются. Одному из нас просто необходимо вернуться, чтобы рассказать о нашей работе общественности, университетам, федеральному правительству. Их нужно ознакомить с нашими достижениями и дальнейшими планами. Нам предстоит огромная работа, и мы не можем допустить, чтобы другие отрасли науки и так называемые практические интересы лишили нас поддержки в общественных и научных кругах. Я считаю, что мне нужно хотя бы на некоторое время поехать и посмотреть, что я смогу предпринять.

Лекции, организация общества марсианской археологии во главе с Антони Латтимером, доктором философии, единственным кандидатом на пост президента, ученые степени, поклонение широкой публики, высокое положение с внушительными титулами и жалованьем. Словом, все удовольствия, которые приносит слава.

Марта потушила сигарету и поднялась с места.

— Я еще должна сверить последние списки вещей, найденных в Хальвнхулъве, на биологическом факультете. Завтра я принимаюсь за Сорнхульву, а до этого хочу привести в порядок все материалы, чтобы можно было заняться ими уже более детально.

Именно от этого и хотел уйти Тони Латтимер — от тщательной, кропотливой работы. Пусть пехота пробирается по грязи, а награды достанутся командованию.

Неделю спустя Марта, почти закончив работу на пятом этаже, завтракала в читальном зале. К ней подошел полковник Пенроуз и спросил, чем она занимается.

— Я как раз думаю о том, сможете ли вы дать мне двух человек на часок, ответила она. — Мне нужно открыть две двери в центральном зале. Там, судя по плану нижнего этажа, находятся лекторий и библиотека.

— Могу предложить свои услуги. Я стал квалифицированным взломщиком, — он оглядел присутствующих. — Здесь Джеф Майлз. По-моему, он сейчас ничем особенно не занят. Для разнообразия не мешает потрудиться и Сиду Чемберлену. Надеюсь, вчетвером мы справимся с вашей дверью.

Он окликнул Чемберлена, который нес поднос к судомойке.

— Послушайте, Сид. Вы чем-нибудь заняты в ближайший час?

— Я собирался подняться на четвертый этаж и посмотреть, что там делает Тони.

— Бросьте! Тони выполнил свою норму по марсианам. Пойдемте лучше поможем Марте открыть пару дверей. Вполне вероятно, что мы найдем там целое марсианское кладбище.

Чемберлен пожал плечами.

— Ну что ж. Все равно у Тони ничего нового нет, а за этой заколоченной дверью кое-что может обнаружиться.

К ним подошел Джеф Майлз, капитан Космической службы в сопровождении лаборанта, который накануне спустился на ракете с корабля.

— Вам это должно быть интересно, Монт, — сказал он своему спутнику. Химический и физический факультеты. Пойдемте с нами.

Лаборант Монт Грантер охотно согласился. Он специально спустился с корабля, чтобы своими глазами увидеть находки.

Марта допила кофе, докурила сигарету и вышла вместе со всеми в зал. Захватив необходимые инструменты, они сошли на пятый этаж.

Дверь, ведущая в лекторий, была у самого лифта. С нее они и начали. При помощи специальных инструментов через десять минут им удалось приоткрыть дверь и войти внутрь. Комната оказалась совсем пустой, и, как в большинстве помещений за закрытой дверью, в нее набилось сравнительно мало пыли. Студенты, очевидно, сидели спиной к двери, лицом к низкому помосту. Ни столов, ни кафедры преподавателя в комнате не было. Две стены были испещрены рисунками и надписями. На правой стороне были изображены какие-то концентрические круги. Марта сразу же узнала в них схемы строения атомов. На левой стенке они увидели сложную таблицу цифр и слов, расположенных в две колонки.

— Это же атом бора! — сказал Грантер, указывая на правую схему. — Впрочем, не совсем. Они знали об электронном заряде, но изображали ядро в виде однородной массы. Никаких указаний на протоны и нейтроны нет. Держу пари, Марта, что, когда вы будете переводить их научные труды, вы обнаружите, что они считали атом неделимой частицей. Вот где кроется объяснение того, что вы до сих пор не находили следов использования атомной энергии.

— Это атом урана, — заметил капитан Майлз. Сид Чемберлен так и подпрыгнул.

— Вы в этом уверены? — спросил он. — Они были знакомы с атомной энергией! Ведь тот факт, что мы не находили картинок с изображением взрывов водородной бомбы в виде грибов, еще ничего не доказывает!..

Марта внимательно рассматривала стены. Эта мгновенная реакция Сида на все события раздражала ее. Услышав слово «уран», он тут же решил, что здесь не обошлось без атомной энергии.

Пока Марта, пыталась разобраться в расположении цифр и слов, она слышала, как Грантер сказал: <О да, Сид, вы крупный специалист. Но мы узнали о существовании урана задолго до того, как обнаружили его радиоактивные свойства. Уран был открыт на Земле в 1789 году Клапротом>.