— Ну, если есть в мире одна вещь, которую я хочу, — сказал Уилсон сквозь стиснутые зубы, так это сделать тебя счастливым. Я живу только лишь для того чтобы сделать тебя счастливым.
— Хорошо, — сказал Хенсон. — Это действительно хорошо.
Уилсон связал свои ноги вместе. Хенсон приказал ему, перевернуться на его живот, что тот и сделал. Хенсон тщательно связал руки Уилсона за спиной, а затем поднял Уилсона на ноги и привязал их к его рукам.
Хенсон очень осторожно смахнул мух и муравьев прочь со Смолла, натянул штаны на неподвижное тело, и закрыл его глаза с применением значительных усилий. Он отнес тело к низкому дереву и поместил в нем Смолла, согнув его ноги как у трубочиста, словно бы отдыхающего там.
Хенсон встал и посмотрел на свою работу. Мухи и муравьи еще доберутся до Смолла, но таким образом, сейчас он выглядел так, будто просто отдыхает на дереве. Это было отчасти глупо, но Хенсон почувствовал себя при этом как-то лучше. Это было, конечно же, лучше, чем оставлять тело Смолла на земле и раздетым. Ведь в этом просто не было никакого достоинства. Вовсе никакого.
Хенсон вскрыл один из тюков, нашел тушенку, открыл её, и съел при помощи пальцев. Уилсон принюхался и заметил: — А я могу получить что-нибудь из этого?
— Я подумаю об этом, — сказал Хенсон.
***
Перед тем как наступил следующий день, а Хенсон одел Смолла в рубашку и брюки Уилсона и расположил его на дереве, другой уникальный сценарий развернулся в джунглях. Билли, ослабевший от ран, начал уставать. Он следовал за Кэнноном сначала по звуку, а затем инстинктивно. Но к полуночи чернокожий парень был совершенно измотан. Раны, недостаток пищи, все это давало свой отрицательный результат.
Билли присел на корточки с винтовкой и попытался услышать, как Кэннон бешено продирается через кусты и ветки, но Кэннон, наконец, стал мудрым и либо начал обходить густую растительность, или, же нашел место, чтобы пересидеть. Билли продумывал свой следующий план, когда что-то услышал, а потом понял, что услышал это слишком поздно.
Кэннон спрыгнул с ветки и навалился на негра сверху, размахнувшись ножом, но сила нападения была такова, что сбросила их обоих, и они покатились под дерево. Билли было больно, но и Кэннон сам получил часть удара, так что силач потерял равновесие и сцепление с землей, а Билли, упав на четвереньки и потеряв винтовку, метнулся в тень кустарника в то время, как Кэннон вскинул свою винтовку и выстрелил в Билли.
Выстрел опалил воздух над головой Билли, но Билли пригибался к земле оставался на четвереньках. Он нырнул в кусты, а Кэннон, с разгоряченной кровью, принялся его преследовать.
Лежа внизу, Билли увидел сквозь листву, как ноги Кэннона протопали мимо него. Билли был зол на себя. Он позволил своим ранам отвлечь себя, и вместо того, чтобы быть преследователем, стал жертвой. Он попал в эту ловушку, как идиот. Он понял теперь, что Кэннон шумел нарочно, заводя его в засаду, и к тому времени, когда Билли понял план игры большого человека, было уже слишком поздно.
«Нет», — подумал Билли, — «Я слишком щедр с самим собой. Я не знал планов его игры, или то, что у него они были до тех пор, пока он не исполнил их. Я идиот. Он не только перехитрил меня, теперь у него и винтовка и нож».
Чувствуя себя слабым и глупым, и потирая шишку размером с куриное яйцо на своей голове, Билли сидел неподвижно и ждал. Ночь ползла дальше, и через некоторое время он услышал, как Кэннон с треском пробирается обратно. — Выходи, ты мелкий сопляк. Выходи и получи свою пилюлю. Ты получишь её в любом случае, так что просто выходи и получи её. У меня лекарство как раз от того, что беспокоит тебя, мальчик. Выходи.
Осторожно, Билли отполз от звука голоса Кэннона, и после того, как, опираясь на руки и колени, он поднялся в положение стоя и бесшумно двинулся сквозь кустарник. Он подумывал вернуться назад, чтобы найти Хенсона, но идея о возвращении без ружья и без Кэннона не взывала к его гордости.
Парень нашел дерево, с которого свисало несколько лиан, и вдруг ему пришла в голову мысль. Билли залез на дерево и нашел место, где он мог взгромоздиться на ветку, открутить лозу и распутать её. Это была тяжелая работа, что заставила его пальцы кровоточить, но ему это удалось, то парень проделал это, же самое с другой лианой, и еще одной, все три лозы он сплел вместе. И три лианы стали крепким лассо. Билли сделал петлю на одном конце, спустился вниз, и начал кричать.
— Приди и достань меня, здоровяк. Попробуй достать меня.
Выстрел пронесся сквозь кустарник возле Билли, и тот понял, что Кэннон стреляет на звук его голоса. Он снова закричал, и нырнул низко в траву. Еще один выстрел посвистел сквозь кустарник. Он продолжал кричать, а в конце прибег к брани. Ему казалось, что Кэннон, так ловко перехитрив его раньше, наверняка догадывался, что его самого сейчас заводят в ловушку; но ему также пришло в голову, что Кэннона это могло совершенно не заботить. Тот был злобным человеком, который чувствовал, что имеет преимущество. У негодяя было и ружье, и нож, и он был крупнее, чем Билли.
Билли подумал об этом, осознавая, что Кэннон явно имеет преимущество. По крайней мере, для этого было полное основание. Но, чтобы получить преимущество над превосходящим его во всем противником, Билли должен был использовать свою голову. Билли низко склонился и завязал маленькую петлю в противоположном конце лозы, а затем, продолжая кричать, принялся зазывать Кэннона подойти ближе.
