Забытое царство - [8]

Ввоз посуды, конкурирующей с халафской, привел к любопытным последствиям. Гончары Телль-эш-Шейха, вместо того чтобы имитировать то один стиль, то другой, вообще перестают подражать и, основываясь на обеих художественных традициях, создают свой индивидуальный стиль. Вся, или практически вся, расписная керамика, которую мы находили в слое X, была местного производства, и, как свидетельствуют образцы, она является столь же высокохудожественной, сколь и оригинальной; используемые мотивы всегда абстрактны, но в целом роспись неизменно определяется формой сосуда. Точно рассчитанное соотношение темных и светлых тонов производит эффект, которого явно недостает убейдской керамике. Мастера Амука проявили здесь в высшей степени незаурядные дарования, что явилось добрым предзнаменованием; со временем это привело к коммерческому успеху, ибо их изделия получили самое широкое распространение. Тот факт, что они обнаружены, например, в Мерсине в Киликии, говорит о том, что уже в раннее время равнина Амук, по которой, очевидно, проходили сухопутные и речные пути, была вовлечена в международную торговлю.

Правда, стандарты, достигнутые в период существования слоя X, выдерживались не всегда, и в верхних слоях большая часть расписной керамики — лишь неряшливые и механические копии первых замечательных образцов, вышедших из печей местных гончаров. Это, вероятно, объясняется в значительной мере желанием удовлетворить выпуском массовой продукции возросший спрос, но еще не говорит, о том, что первоначальный дух угас; в самом деле, один из наиболее привлекательных керамических типов (первый во втором ряду на рис. 1) впервые появляется в слое II и характерен для конца существования Телль-эш-Шейха.

Художественное начало у этих людей проявлялось не только в производстве керамики. Хотя письменность была еще неизвестна, большим спросом пользовались вырезанные из стеатита или кости личные печати, служившие для обозначения принадлежности товара тому или иному лицу, — комок мягкой глины на крышке горшка или на узлах веревки, связывающей корзину, Должен был быть запечатан печатью владельца — мера предосторожности против жуликов. Образцы таких печатей, найденные в сменявших друг друга слоях, дают представление о развитии искусства резьбы. На самых древних печатях мы находим грубо процарапанный на поверхности камня геометрический рисунок; позднее печати технически лучше выполнены, имеют более симметричный рисунок, иногда встречается мотив дерева или цветка; еще позже появляются фигуры животных, некоторые весьма живые и реалистичные, и наконец, на одной (обломанной) печати мы видим человеческую фигуру. К этому времени камнерезное искусство достигло высокой степени развития, художественные условности обрели устойчивость; так, мы находим вырезанные из стеатита две маленькие головы баранов, весьма стилизованные и, очевидно, подогнанные под определенный тип. Вполне возможно, что они являлись религиозными символами. За несколько столетий поселение примитивных земледельцев превратилось в сложную общину с прочными традициями цивилизованной жизни, соприкасавшуюся с большим миром, но сохранявшую тем не менее индивидуальность и особые черты, присущие халколитической культуре.

Затем внезапно наступил конец. В самом верхнем слое Телль-эш-Шейха мы нашли несколько черепков керамики бронзового века; две мусорные ямы того же времени были выпущены в верхний халколитический слой, но они моложе этого слоя на несколько сот лет и только подчеркивают тот факт, что в течение всего этого времени старое поселение было необитаемо. Работа здесь, хотя и достаточно результативная, не дала каких-либо нитей, ведущих к нашему главному городищу, Атчане. У нас не было связной исторической канвы; имелись данные, относящиеся к халколиту, а затем свидетельства, имеющие отношение к основанию города Алалаха уже в бронзовом веке. Между этими сведениями существовал разрыв во времени, и мы не располагали ничем, что давало бы нам возможность судить о его длительности. Благодаря счастливой случайности мистер Синклэр Худ, сотрудник экспедиции, как раз в это время обнаружил маленький холм к востоку от Атчаны, где он подобрал черепки керамики, которые встречались на других городищах равнины Амук, но ни разу не были найдены ни на Атчане, ни на Телль-эш-Шейхе. Скромные по объему раскопки холма Табара-эль-Акрад («Курдский холмик») заполнили этот временной разрыв и, кроме того, пролили, как мне кажется, дополнительный свет на древнюю историю.

Характерная керамика из Табары относится к типу, который по месту первоначальной находки в Палестине называется хирбеткеракским. Это лепная посуда, как правило, толстостенная и тяжелая, иногда целиком красная, чаще черная, но нередко сочетающая оба цвета: так, внутри чаша может быть красной, а снаружи черной или горшок может быть снизу красным, а выше— черным. И красная, и черная посуда тщательно вылощена. Если посуда украшена орнаментом, то обычно это простые геометрические мотивы — высокие треугольники и тому подобное, или рельефно выступающие на поверхности сосуда, или оттиснутые штемпелем; полосы мелкого рельефа между треугольниками создают впечатление ребристой поверхности. Эти изделия высокого качества достаточно впечатляющи и безошибочно определяемы. В Палестине они были найдены на многих городищах. Эта керамика появляется там уже окончательно сложившейся, каких-либо следов предварительных форм ее развития там не обнаружено. Обычно такая керамика встречается непосредственно над слоем строений, разрушенных пожаром, и все археологи, работающие в Палестине, единодушны в том, что изделия эти иностранного происхождения, возможно из Анатолии, и принесены они вооруженными завоевателями, которые перебили жителей Палестины и поселились на обгоревших развалинах. Судя по относительно малой глубине слоя, завоеватели оставались здесь недолго или, что более вероятно, смешались с уцелевшими жителями и вскоре оставили свои старые ремесленные традиции.