Забытое царство - [51]

Мы убедились, что во всех десяти слоях, охватывающих период от VIII до IV в. до н. э., все сооружения весьма походили друг на друга (рис. 23, 24). Стены из сырцового кирпича укладывались почти всегда на каменный фундамент, иногда приподнятый выше уровня пола, что защищало от влаги; стены достаточно толстые, в среднем около двух футов, но нет оснований полагать, что какое-либо здание превышало один этаж — нигде никаких признаков лестниц не обнаружено. Полы были глинобитные, в нижних слоях наложенные на слой щебня — тоже мера против влажности почвы. В более высоких слоях, где здания значительно поднимались над уровнем равнины, необходимость в щебенке отпала, поэтому она не использовалась. Черепицы нигде не было, и крыши должны были быть такими же, какие по сей день характерны для мусульманских домов, — почти плоские, они состоят из слоев циновок, тростника и земли, положенных на близко лежащие тополевые жерди. Строения образуют блоки, почти квадратные и приблизительно одинаковые по размеру. Между ними улицы и проходы, пересекающиеся под прямым углом; они вымощены гравием, часто со стоками в середине; покрытие из каменных плит образует тротуар; на некоторых участках проезжей части имеются небольшие нарушения общей планировки, связанные, очевидно, с прихотями владельцев домов, но таких случаев немного. Внутри блоков, или «островков», отмечается не то чтобы полное единообразие, но нечто, наводящее на мысль о строительстве по какому-то стандартному плану. Широкий. проход вел с улицы во двор с рядом помещений вдоль стен — самое большое в центре, а по бокам более мелкие, и четыре более или менее квадратные комнаты за задней стеной двора; иногда очень маленькое отдельное строение стоит в центре двора. Таково главное строение блока, а оставшееся пространство занимали ряд или ряды маленьких комнат, идущих вдоль улицы и не имеющих связи с основным строением или друг с другом.

Будь эта часть города жилой, ее можно было бы счесть районом бедноты или даже нищих. Хижины из сырцового кирпича, одноэтажные, с обмазанными глиной стенами без каких-либо следов украшений или намеков на архитектурный стиль не заслуживают иной характеристики. Но это не была жилая часть города; дома, которые выглядели бы убогими в качестве жилищ, прекрасно соответствовали своему назначению: перед нами были конторы и склады купцов, занятых импортно-экспортными операциями между Азией и эгейским миром.

Это с очевидностью подтверждается характером содержимого строений, особенно в верхних слоях, где предметы оказались в лучшей сохранности. Так, лишь в одном только здании слоя III, имевшем следы пожара, благодаря чему вещи оставались на своих местах и обстановка многих комнат была практически нетронута, можно видеть, что почти все пространство занимали товары, которые хранились по определенным категориям; каждая комната-лавка отводилась под какой-либо вид товар» в; в одной были большие кувшины для вина, в другой — маленькие местного производства сосуды для масла, в третьей — привозные греческие сосуды для умащений, в четвертой — большие колоколообразные кратеры[45] и т. д.

Каждое крупное сооружение в квартале являлось конторой какой-нибудь одной «фирмы». Здесь хранились азиатские товары, готовые к вывозу, и греческие, сгруженные с прибывших судов и ждущие, когда их продадут купцам, чьи караваны доставят их затем в глубь материка. Отдельные помещения внутри двора, возможно, служили конторами счетоводов. Маленькие, не связанные друг с другом комнаты вдоль улиц были магазинчиками розничной торговли, обслуживающими внутренний рынок, или мастерскими; в одном таком помещении, где мы обнаружили маленькие слитки серебра и различные предметы ювелирного искусства, должно быть, находилась лавка ювелира.

В нескольких, весьма редких случаях наличие захоронения под полом строения указывает, что оно служило купцу одновременно и жильем, так как известно много примеров захоронений в жилых домах, но трудно представить, что вдруг появился обычай хоронить покойников под складом или конторским помещением. И, кроме этих редких случаев захоронений, нет никаких оснований считать, что эти помещения использовались для жилья. Мы полагаем, что в большинстве своем купечество жило в других районах. Порт не мог быть благоприятным для здоровья местом. Он лежал в низине, которая была подвержена наводнениям (что подтверждается обнаруженными нами массами песка и ила на руинах строений слоя IV), а вокруг простиралось болото, почти затопленное морем. Склады должны были размещаться в порту, но никто не стал бы жить здесь по доброй воле.

Рассказы о различных находках, сделанных прежде в этих местах, привлекли наше внимание к холму вблизи реки в трех милях от порта. Это был небольшой природный холм, с трех сторон скалистый, обрывистый, а с одной стороны (северо-западной) более пологий; холм был усеян большим количеством черепков. Несколько пробных траншей на вершине и внизу холма — Сабуни, как его называют, — вместе с подъемным материалом дали нам именно те свидетельства, на которые мы надеялись. Керамика доказывала, что он был обитаем весь тот период; который охватывали десять слоев в порту Эль-Мина, и даже в гораздо более ранние времена: черепки микенской керамики, относящейся к XIII и XII вв. до н. э., «белые молочные» чаши XV в., цилиндрическая печать XVIII в. до н. э. На вершине холма имелся окруженный массивной оградой из камня и кирпича акрополь с различными строениями. Можно быть уверенными, что именно здесь жили купцы, ведущие торговлю в Эль-Мине. Некоторые купеческие дома, вероятно, могли размещаться также на возвышении, где теперь находится маленький современный городок Суедия, — во всяком случае, мы нашли здесь в двух местах керамические черепки, относящиеся к классическому греческому периоду. Но сам город стоял на холме Сабуни, занимая по отношению к Эль-Мине такое же положение, как Афины к Пирею. Конечно, некоторые из тех, кто победнее, — сторожа складов, портовые рабочие, моряки, рыбаки, мелкие торговцы — вынуждены были жить в Эль-Мине, но богатые купцы предпочитали здоровый климат Сабуни, откуда каждое утро отправлялись в свои конторы в порту.