Забытое царство - [28]

Не имеется никаких признаков насильственных разрушений, положивших конец слою VI; насколько можно судить, переход к слою V сопровождается только возведением новых строений там, где старые становились непригодными; незаметно и разрыва в культурной традиции. Долгое время нам трудно было отличить один слой от другого. Профессор Сидни Смит связывает перемены с приходом анатолийских хеттов. «Движение на юг продолжалось. Хаттусилис I начал набеги на территории Алеппо, Мурсилис I разграбил этот город в 1595 г. до н. э. или чуть раньше; и в этот период, возможно, Алалах пал, и кончился слой VI… Последовали большие перемены, но это не были перемены, связанные с господством хеттов, ибо, как только главная их цель — разрушение мощи Алеппо и Вавилона была достигнута, армия Мурсилиса ушла». Эту версию, мне кажется, мы можем полностью принять как объяснение происшедших перемен. За разрушением Алеппо почти наверняка должно было последовать и падение Алалаха, но совсем необязательно предполагать его разрушение. Хетты достигли, как указывает С. Смит, своей цели и вполне могли удовлетвориться тем, что город сдался, возможно потребовав от горожан срыть их оборонные сооружения; в этом случае цитадель в раннем периоде слоя V могла быть построена после того, как хетты ушли. Других доказательств вторжения Мурсилиса на Атчане мы не находим.

Но период, охватывающий слой V, не был столь спокоен, как казалось, обещало его начало. Когда я приводил доводы, позволившие определить этот период как достаточно длительный, я уже упомянул, что первоначальная крепость слоя V в этот период перестраивалась; и так как это было очень мощное сооружение, разрушение его следует объяснять вторжением, а не ветхостью. В одном из углов цитадели слоя Va, который мы расчистили, — всего лишь две комнаты — мы нашли большую силосную яму, или зернохранилище, а под полами много захоронений, включая женские и детские. Обычай хоронить людей под полом их домов достаточно распространен на Ближнем Востоке, хотя и не универсален. На Атчане мы не находим таких захоронений в ранние периоды; впервые они появляются в слое VIII и затем встречаются все чаще. Но даже там, где таких захоронений довольно много, например в слое I, их все-таки недостаточно, чтобы считать, будто все население хоронили подобным образом; более того, замечено, что большинство таких захоронений встречается в бедных домах, в богатых их почти нет, кроме захоронений младенцев, а во дворцах подобные захоронения вообще отсутствуют.

Можно утверждать, что большинство жителей Алалаха похоронено на обычных кладбищах (хотя мы таковых и не обнаружили) и только небольшая часть придерживалась, по религиозным соображениям или из-за недостатка средств, обычая домашнего погребения, который в Месопотамии того времени был повсеместно распространен. Поэтому мы чрезвычайно удивились, обнаружив захоронения в крепости; в общественных зданиях мы с этим столкнулись впервые, и должна была быть особая причина такого отступления от правил. Объяснить это можно было, по-видимому, тем, что у людей не было выбора; они похоронили своих близких в крепости, потому что больше было негде, т. е. имела место осада, «Алалах был в кольце; никто не выходил и не входил». Тогда и существование зернохранилища, столь же необычное, судя по нашим ограниченным исследованиям, получает объяснение: продовольствие для осажденного гарнизона, естественно, хранилось в крепости.

Перед храмом слоя V мы обнаружили множество мусорных ям, расположенных очень близко друг к другу; все они сделаны одновременно с храмом слоя V (в этом мы можем быть уверены, так как фрагменты одних и тех же сосудов были найдены в двух, а иногда даже и в трех ямах), хотя в какой именно момент существования этого храма они были вырыты, сказать трудно. Судя по содержимому ям (керамика с оттиснутым орнаментом, которая чрезвычайно редко встречается в жилых домах), это была свалка посвятительных приношений из храма, предметов, которые устарели и более не использовались или, возможно, были сознательно разбиты (хотя мы и не обнаружили доказательств того, что храм подвергался нападению). Поскольку эти приношения были посвящены божествам, к ним нельзя было относиться просто как к мусору и выбрасывать за пределы священного места; поэтому их и поместили в специально вырытые ямы. Среди них был большой кусок чаши из синей фритты египетского производства, на котором коричневой краской были нарисованы лотосы и обычная египетская сценка: чиновник, сидящий перед столом с приношениями, а сверху иероглифическая надпись, обычная посвятительная формула. К сожалению, текст сохранился не полностью и имя человека отсутствует, но он называет себя «писец», вполне подходящий титул для важного чиновника, представлявшего в городе египетскую администрацию. Если он действительно являлся таковым, то перед нами памятник, весьма важный для египетской истории.

В 1527 г. до н. э. (или около этого времени) египетский фараон Тутмос I совершил успешный военный поход в Сирию и дошел до берегов Евфрата; он воздвиг трофеи на берегах этой реки и охотился на слонов в земле Нии, части старого царства Ямхад. Ранее считалось, что это был просто военный поход без каких-либо политических целей и последствий; ничего не было известно о захвате и покорении городов, тем более о попытках сделать их частью империи. Нашим источником информации об этом походе являются надписи в гробницах двух военачальников фараона, которые играли видную роль в походе. Все, что их занимает, — это их собственная доблесть; ко всему, что не касается их воинских подвигов, они безразличны. Если фаянсовая чаша из Атчаны может служить свидетельством присутствия в Алалахе египетского представителя, то тогда мы должны признать, что Тутмос I не просто совершил успешный набег на Нахарину (область между реками Евфрат и Оронт) и поохотился на слонов; он действительно расширил пределы Египетской империи. Осада Алалаха, о которой, по-видимому, свидетельствуют захоронения в крепости, могла произойти во время похода фараона, после чего город оказался под властью египетского губернатора. Возможно, об этом же говорит и тот факт, что, когда через 35 лет Тутмос III вторгся в Северную Сирию, он оправдывал свое вторжение тем, что эта страна восстала против Египта. Если я правильно истолковываю свидетельство из Атчаны, тогда замысел захвата и подчинения Сирии, приписываемый Тутмосу III, должен быть в первую очередь отнесен к его отцу Тутмосу I.