Забытое царство Согд - [88]

Когда стали прощаться, дихканы накинули на головы черные накидки и ушли тем же путем: через калитку в стене.

За ночь все чокары вышли из укрытий и стали собираться во дворах дихкан и иных указанных местах. Ближе к утру, еще в темноте, мобеды и старосты начали ходить по дворам, поднимать народ на борьбу. Мужчины и юноши вооружались ножами, топорами и шли к чокарам на подмогу. При виде возбужденной толпы, арабские стражники скакали прочь – сначала к своим в караван-сараи, где лицом к лицу встречались с чокарами. Тогда они неслись в крепость, но и там были согдийцы. Арабы бросали своих лошадей и прятались в сараях, в сене, среди дров. Теже, кого ловили, сразу убивали.

Бои шли недолго. Напуганные враги бились вяло и почти все были перебиты. А те, кто сдались, желая сохранить жизнь, были там же казнены. Чокары отсекали им головы. Того требовал народ.

– Этим разбойникам нечего делать на нашей земле, они убили наших братьев, так им и надо! – кричал простой люд, глядя на обезглавленные тела.

К полудню два караван-сарая были полны телами врагов. Теперь оставалось захватить цитадель, где укрылся сын наместника с отрядом. Но ворота были слишком крепки, а стены высоки. После неудачного штурма Милад сказала дихканам:

– Не будем терять на них время, они никуда не денутся. Пока не вернулся наместник, нужно готовить город к бою. Пусть женщины ставят котлы с кипятком, мужчины – калят масло, а дети собирают большие камни. Все это мы обрушим на головы этих разбойников.

Когда войско Кутейбы было на полпути до Бухары, их настиг гонец в богатой согдийской одежде. Он назвался братом дихкана Хоразда из самого Пайкенда:

– Я имею очень важную весть и хочу видеть наместника Хорасана. Суть сообщения мой брат изложил в письме, – и протянул бумажный свиток. Изумленный наместник остановился. В голове промелькнуло: «Если в городе что-то случилось, то почему явился согдиец, а не араб?»

Письмо взял Абдурахман и передал брату. Едва он прочел первые строки, как его охватило волнение. В нем сообщалось о захвате Пайкенда восставшими. И о том, что его сын укрылся в крепости и нуждается в помощи. Сам же дихкан-предатель клялся в верности Кутейбе. Лицо наместника сделалось мрачным. Он был обеспокоен судьбой сына и спешно произнес:

– Разворачивай войско, мы возвращаемся в Пайкенд, неверные захватили город и перебили наших людей.

Десси* – Десси, Анахита – богиня любви и плодородья

В тот же день конники Кутейбы добрались до Пайкенда. Когда они глянули на стены города, то увидели на них множество чокаров-лучников.

Кутейба возобновил подкоп городских стен под ливнем из кипятка, раскаленного масла и градом из камней, которые летели на них сверху. Стальные щиты надежно защищали арабов, поэтому все усилия пайкендцев были тщетными. Но они не прекращали борьбу и бросали горящие тряпки, от которых масло вспыхивало жарким пламенем. Однако обожженных воинов сразу сменяли другие.

Кутейба торопил людей, не зная, жив ли еще его сын.

– Мне кажется, они еще живы, – сказал сидящий в шатре рядом с братом Абдурахман. – Если бы твой сын оказался в руках неверных, то они дали бы нам знать. И взамен потребовали бы увести наши войска за Джейхун.

– Будем надеяться, что он еще жив. Но если неверные убьют сына, то я утоплю их город в крови. Абдурахман, найди способ и предай им мои слова. Пусть знают, на что я готов.

– О, брат мой, это не испугает их, коль они осмелились на бунт, – возразил ему Абдурахман.

А между тем, находясь на стене, глава восставших Милад начал понимать: врагов не остановить и они, разрушив стену, ворвутся в город. Поэтому нужно искать иной путь защиты.

Он спустился по лестнице и созвал трех дихкан.

– Наши дела плохи. Чтоб остановить врагов, предлагаю как можно быстрее взять крепость, где укрылся сын Кутейбы. Немедля скачем туда, по дороге расскажу о своем замысле.

Взять крепость, построенную согдийскими мастерами-каменщиками, было не просто. Чокары стали разрушать часть семиметровой стены. Пять кузнецов принялись большими топорами рубить в стене нишу. Их, выстроившись в два ряда, охранял отряд лучников. Едва на стене появлялись арабы, как их осыпали градом стрел.

Отныне исход этого сражения зависел от того, кто быстрее разрушит стену. То ли арабы сломают городской дувал, то ли пайкендцы раньше ворвутся в крепость. Пайкендцы оказались проворнее.

На следующий день, во время утренней трапезы, в шатер Кутейбы забежал один из вождей с криком:

– Наместник, там твой сын, иди скорее.

Кутейба с братьями вы-скочил наружу и застыл на месте. На городской стене среди пайкендцев стоял его сын – в белой рубахе, без доспехов.

– Отец, спаси! – стал кричать со слезами на глазах юноша. – они лишат меня жизни.

– Я помогу тебе, ничего не бойся, я убью их всех, клянусь Аллахом!

В бессильной ярости Кутейба топал ногами по земле, но в это время его сына увели со стены. А согдийцы в тот же миг отправили наместнику послание на кончике стрелы, которая вонзилась в землю в двадцати шагах от наместника. Кутейба сам поднял ее и развернул бумагу. Послание было написано рукой сына: «Отец, спаси меня, всех наших уже отправили на тот свет. Со мной поступят так же, если ты не уведешь свое войско за Джейхун. Таково их условие, иначе они меня не отпустят. Также они требуют немедленно остановить подкоп. Если до полудня не исполнишь их волю, то меня казнят прямо на твоих глазах. Поверь, они способны на это. Да хранит меня Аллах!»