Забытая сказка - [4]

Нет, они не знали всей правды о норах, уходящих глубоко в землю, но воздух, витающий над лугом, нес в себе черную ночь, сияющую луну, волчий вой и извечную жуть.

В один из серых дней октября пошел дождь, и земля вокруг входа в нору размякла.

— Ненавижу такую погоду, — сказал царь вервольфов Гектор.

В просторной норе было тепло. Посередине пылал очажок, и дым, клубясь, возносился вверх, к шумящему ливню. В норе стоял легкий запах волчьей шерсти.

Гектор-человек был невысокого роста, плотно сбитый и коренастый; смуглая кожа, черные волосы и карие глаза указывали на его южное происхождение. По выражению лица Гектора было видно, что он мало к кому испытывает доверие, — оно было сурово.

Его жена, царица Малия, была, напротив, белокожей, зеленоглазой, рыжеволосой и смешливой двадцатилетней женщиной. Что-то задорное чувствовалось в облике матери двоих волчат. Одного взгляда на ее лицо хватало, чтобы понять: она добра, умна, насмешлива и жизнерадостна.

Двое маленьких близнецов-волченышей резвились в углу норы, изредка повизгивая.

А вот пятый присутствующий не был вервольфом. Его выдавала излишняя бледность кожи, даже скорей ее сероватый цвет, а стоило ему приподнять свои веки с длинными ресницами — и в берлоге появлялся еще один источник света: его большие красные зрачки. Черты лица вампира были, пожалуй, не столь благородны, как у его тонколицых сородичей. Вампир этот будто бы спал, прислонившись спиной к сырой стене и уронив подбородок на грудь, но когда царь вервольфов Гектор расслабился и сам подумал о сне, Грэт спросил с неприкрытой ехидцей в голосе:

— Что-то, друг-вервольф, я гляжу, ведьмы не торопятся присоединяться к нам. Явились от силы человек пять, и почти все ни на что не способны…

— Да куда денутся. — Гектор усмехнулся. — Как заполыхают площади кострами, так взвоют и за милую душу к нам приползут. Подождать чуть-чуть осталось, мои оборотни-шпионы уже несут вести.

— Откуда нам знать, что будет делать Инквизиция? Это ж такие непредсказуемые твари, сам знаешь. Может, они решат не тратить силы на ведьм, а сразу примутся за нас?

— Ты думаешь, они найдут нас здесь?

— Я думаю, что это возможно. Теперь, когда наши народы объединены, нас будут искать с утроенной силой. Нет, нужно настоящее убежище. Такое, куда даже инквизиторы побоятся сунуться. Я говорю о Сетакоре…

— Ну, — Гектор возвел глаза к небу, — ты еще предложи Катарианс завоевать с кучкой волков и вампиров. Как, ответь мне, он может стать нашим? — Он вопросительно глянул на друга.

По тонким губам Грэта бродила загадочная усмешка.

— Еще как может… — прошептал он, — и держу пари, самое позднее, к началу зимы он станет.

— Разъясни толком, — встрепенулась заинтригованная царица Малия, все время прислушивавшаяся к разговору.

— Дошли до меня невеселые слухи относительно короля Вирта. Будто бы не так он заботлив к вампирам, как его отец, и вампиры, привыкшие к уважительному отношению, не так уж им и довольны. Соображаешь?

Гектор мотнул головой.

— Объясняю проще, — терпеливо продолжил Грэт. — Если мы потолкуем с каким-нибудь вампиром, который пользуется уважением в замке… потолкуем, может, и к решению какому придем.

— Короля хочешь свергнуть, что ли? — недоверчиво спросил Гектор. — Ты уж прости мою тупость, просто я управляю лесным народом и в интриги как-то…

— Даже если ты его свергнешь, — печально сказала Малия, — никогда никому не править замком, кроме Вирта.

— Это еще почему? — удивился Грэт, считавший свой план очень удачным.

— Забыл о Первоначальном? Умирая, старик заклял замок так, что королем в нем может быть лишь его кровный потомок. Кровный, я имела в виду — настоящий, зачатый, а не укушенный. А из таких — лишь Вирт. Проще говоря, если только попытается править кто-то другой, вечная тьма над замком рассеется, а это, сам понимаешь, смерть для его обитателей. Или я ничего не смыслю в магии.

Грэт заметно помрачнел — вервольфья царица попала в точку.

— Да и потом, — продолжила она, — так ли ты уверен, что вампиры замка тебя поддержат?

— А вот это другой вопрос, — буркнул Грэт. — Тут тебе не древняя магия, тут дело проще. Кстати, Гектор, — Грэт обернулся к царю, — что там слышно о Графе?

— Я знаю лишь то, что с тех пор, как он ушел, никто его больше в замке не видел. Наверняка он до сих пор в своем уединенном доме… Зачем он тебе?

— Видишь ли, Граф весьма умен, и мне было бы интересно услышать его мнение…

— Но вы с ним даже не знакомы.

— Я уверен, он наслышан обо мне. К тому же, чтоб быть союзниками, вовсе не обязательно быть друзьями.

— Но не мешало бы, — заметил вервольф.

— Это точно, — кивнул Грэт.

Гектор хмыкнул, и поневоле на Грэта нахлынули воспоминания о начале их дружбы…

…Главарь шайки вампиров, тревожащих Катарию третью сотню лет, шел, слегка качаясь, по лесной тропинке. Будь он человеком, давно бы заблудиться здесь Грэту и сгинуть, но глаз его был подобен звериному, уши слышали мельчайший треск веточки на три мили вокруг, а луна… Такой красавицей представлялась она ему, и ее серебристый свет навевал на него воспоминания о ярком свете другой звезды, увидеть которую ему, увы, не суждено было больше в этой жизни. Но Грэт не грустил об ушедшем, и если б вновь ему предложили стать смертным, не задумываясь, он бы ответил «нет», ибо познал уже радость три раза видеть смену столетий.