Забытая комната - [69]

Лора нахмурилась.

И тут Логан вдруг понял кое-что.

– Вы сказали мне, что Карбон предлагал назначить Стрейчи ответственным за перестройку. И это ведь правда? Но вы забыли упомянуть, что сами же и убедили Карбона выдвинуть Уилларда. Как там вы сказали о Роджере… «Уж не знаю почему, но со мной он – лапочка». А теперь утверждаете, что вы его боитесь… Одно с другим не сходится. Мне стоило заметить это раньше. Вы ставили на то, что у Стрейчи дело затянется, что перестройка займет больше времени. Что забытую лабораторию – теперь уже вашу лабораторию – никто больше не отыщет. Но работы шли быстрее, чем вы ожидали…

– Мне оставалось совсем немного, чтобы сделать установку транспортабельной. – Бенедикт снова отвернулась. – При таком варианте центральный усилитель стал бы не нужен, и мы перевезли бы оборудование из «Люкса» в безопасные лаборатории «Айронхенда».

– Вам нужно было выиграть еще несколько дней, и это время дала смерть Стрейчи.

– Он не должен был умереть! – Она резко обернулась, и из ее глаз брызнули слезы.

– И надо же, какая ирония – меня пригласили в «Люкс» расследовать его смерть, я нашел комнату и опять-таки помешал вам закончить.

Бенедикт не ответила.

– Тогда вы попытались остановить меня так же, как остановили Стрейчи. Вот только со мной не сработало или по крайней мере сработало не так, как вы планировали. Вам, наверное, интересно, почему так получилось.

Она снова посмотрела на него, но ничего не сказала.

– А как же Памела Флад? Она должна была умереть? Ведь ваши друзья из «Айронхенда» именно так и работают. Неужели для вас это ничего не значит? Кстати, как они узнали о Пэм – прослушивали мой телефон?

Бенедикт смогла лишь покачать головой. Логан положил руки на стол, одну поверх другой.

– Ладно, тогда расскажите мне о ваших исследованиях. Удалось ли вам сделать то, чего не удалось достичь вашим предшественникам: получить надежный и безопасный способ излечения от шизофрении, исключив возможность злоупотребления?

– Я старалась. Правда. Поначалу. Но потом поняла, что с тридцатых годов, в общем-то, ничего не изменилось. А если и изменилось, то не в лучшую сторону. Об остальном можете догадаться сами.

– Не понимаю.

– Вот только этого не надо, доктор Логан. Не притворяйтесь наивным. Вы же виделись с Соррелом.

Логан задумчиво кивнул. Итак, она знала о его поездке в Фолл-Ривер, поездке, из которой он только лишь вернулся.

– Иначе говоря, технологический прогресс решение проблемы не облегчил, а только лишь затруднил. И вы, как можно предположить, поставили крест на попытках усилить благотворные эффекты изобретения и предпочли сосредоточиться на пагубных. То есть переключились на разработку военного потенциала открытия.

– Вы представили ситуацию в упрощенном виде, но в принципе все верно.

– Интересно… – Логан ненадолго задумался. – Если, отказавшись от всех попыток использовать звуковые волны для излечения шизофрении, сосредоточиться единственно на тех эффектах, которые эти волны производят естественным образом, и усилить их, – реакции могут быть в высшей степени неприятными.

– Галлюцинации. Паракузия. Бред. И это было только начало.

– Начало чего?

– Моих настроек.

– Каких именно?

Сжав спинку стула, Бенедикт наклонилась к Логану.

– Знаете, мне даже легче от того, что я могу поговорить об этом с кем-то, кто понимает и даже, может быть, ценит мои усилия. Людей из «Айронхенда» в первую очередь интересовал конечный результат. Мне удалось добиться результатов по двум направлениям: расширить воспринимаемый эффект луча и улучшить его функциональные возможности.

Логан не стал ее останавливать.

– Ни мой дедушка, ни другие участники проекта не исследовали возможности усиления шизоидных эффектов, – продолжала Бенедикт. – Их это не интересовало. Не интересовало и меня… поначалу… до того, как я поняла, что единственное действенное использование устройства – это эксплуатация его так называемых негативных эффектов. На первых порах звуковые волны воздействовали лишь на определенные серотониновые 5-HT2A-рецепторы в лобной коре.

Логан кивнул. На это же намекал и Соррел.

– Мне удалось создать не просто одиночную волну, но гармоническую серию, которая не только производила дополнительный триггерный эффект на мозг, но также усиливала эффекты начальной несущей волны.

– Дьявольский интервал, – пробормотал Логан.

Она непонимающе посмотрела на него.

– Извините?

– Музыкальный интервал в три тона. Был запрещен в церковной музыке в эпоху Ренессанса из-за его предполагаемого дурного, дьявольского влияния.

– В самом деле?.. В общем, эта синергетическая волна – из двух гиперзвуковых импульсов – вызывала, по сути, перегрузку более широкого спектра серотониновых рецепторов. Эффект сохранялся довольно значительное время и после прекращения сигнала – я сама была свидетелем продолжения серотонинергических аномалий в течение восьми и даже двенадцати часов. Теоретически при начальном импульсе достаточной силы их можно было бы импринтировать бесконечно долго.

Бесконечно. По спине у Логана пробежал холодок.

– Вы сказали, что были свидетелем этих аномалий – у кого?

Бенедикт осеклась. Помолчала.