Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола - [20]

Собирая в Москве материалы для будущей книги, Флетчер, возможно, пользовался какими-то недошедшими до нас источниками, а скорее всего – «устной информацией», в пользу чего свидетельствует фраза из его трактата: «Русские рассказывают…» А рассказывали они ему совсем иную версию начальной истории Руси, не совпадающую с вариантом, изложенным в «Повести временных лет». Из записок Флетчера следует, что братьев, призванных на княжение в Новгород, было изначально не трое, а четверо. И четвертого звали Варяг. И вот, Варяг оказывается не названием этноса или социума, а именем вождя.

Вообще же в первоначальном распределении власти участвовало, по Флетчеру, не трое братьев-варягов, как у Нестора, и даже не четверо, а целых восемь претендентов. Помимо Рюрика, Синеуса, Трувора и Варяга, то были еще хорошо знакомые нам по легендам братья Кий, Щек, Хорив и сестра их Лыбедь. Получается, еще при Годунове, задолго до начала изучения летописей историографами, в Москве считали всю эту восьмерку жившими одновременно, а первой русской правительницей-женщиной была не благоверная княгиня Ольга, а легендарная язычница Лыбедь, ставшая прообразом прекрасной царевны Лебеди. Догадалась бы та Лебедь креститься, была бы теперь она первой княгиней русской истории!

Позже, когда писалась христианизированная история Руси, в ходе непрерывного редактирования, вставок и подчисток, таким деталям уже не придавали никакого серьезного значения – их просто опускали за ненадобностью. Ведь в XVI веке продолжалась борьба между различными историческими школами, подразделениями одной структуры, что порождало иногда такие поразительные документы, как «Записки» Флетчера, изучение которых позволяет нам теперь проследить эволюцию самой исторической науки.

Можно, кстати, предположить, что русский перевод этих «Записок» – вообще подлог, который мог быть предпринят в XIX веке, дабы заретушировать нестыковки между екатерининской «имперской» и предыдущей «доимперской» версиями истории XVI века. Попытка не удалась оттого, что обе эти версии являются только версиями. По этой-то причине о «Записках» Флетчера затем «забыли».

Ни от одного «древнерусского князя» не осталось портретов. А теперь их рисуют в школьных учебниках! Откуда же взялись изображения, если их не было? А просто иллюстраторы учебников, исходя или из словесных описаний, приведенных в летописях (в большинстве случаев значительно более позднего происхождения, нежели описанные в них события), или из собственного представления о «предмете», выбирали себе натурщиков из числа собственных друзей, да и рисовали их. Точно так же в своей близкой современности первичные наши историографы находили «краски» для оживления «русской старины». Например, краски для описания осады и взятия Казани войсками Ивана Грозного взяты из византийской хроники падения Царьграда 1453 года, и так далее.

Или: биографию византийского императора Иоанна Дуки Ватаца (1192–1254) сочинители «растащили» для оживления биографий многих правителей. Среди них монгольский хан Батый (1208–1255), основатель Золотой Орды; татарский хан Едигей (Эдигей, 1352–1412), основатель Ногайской Орды, и еще целый ряд основателей.

«Шекс-пи-ар» по-русски

В «предпетровской истории» – уже при Романовых, впервые появились «плохие татары» и «иго» не просто как внешнее зло относительно Московии, но зло восточное. Затем Московию историки без достаточных оснований отождествили со всей русской землей, – хотя, скажем, в Белой Руси ига не было. И теперь, откуда бы НА ДЕЛЕ оно ни исходило – от Западной Европы или из Византии, появилось основание, чтобы сгладить возможные к ним претензии. А русские цари получили возможность отвечать на упреки, – что вы, де, русские, дикие антропофаги, – в таком ключе: нет, это не мы, а монголы из Тартарии (или татары из Монголии?…); а мы, напротив, закрыли вашу бедную Европу от разорения восточными людоедами.

Создание этого «допетровского» варианта истории во многом – заслуга приближенной к царям семьи Строгановых.

Строгановы проделали свой путь «из грязи в князи» будучи банкирами остзейского «дома Романовых», аналогично семействам Медичи при римских папах и Фуггеров при Габсбургах. Такой же финансово-промышленной опорой первых Романовых, как и Строгановы, были и другие олигархи – купцы-инородцы, например, обрусевшие голландцы Виниусы. И точно так же, как Медичи в Италии, Строгановы в России «поддерживали историческую науку», а если проще – давали финансовый ресурс этой общественной структуре, или, еще проще, платили отечественным, а затем и чужеземным историографам за создание истории России.

Сами Строгановы пишут, что они родом из «поморских хрестьян». Они отнюдь не русские, а инородцы, и понимание этого держалось достаточно долго: так, в 1722 году Петр I сразу трех братьев Строгановых – Александра, Николая и Сергея пожаловал баронским титулом, который он сам же специально ввел для инородцев, преимущественно выходцев из Восточной Пруссии.

Известно, что и правописание фамилии Строганов колебалось; часто встречается вариант Строгонов. Возможно, это связано с тем, что родом они были с реки