Забытая история любви - [152]

Выяснять, что в действительности происходило в 1708 году, не так-то просто. Все стороны, принимавшие участие в тех событиях, преследуя свои цели, старались скрыть правду, и даже записям современников нельзя доверять полностью. Многим я обязана Джону С. Гибсону за его краткую, но мастерски изложенную историю вторжения под названием «Разыгрывая шотландскую карту: франко-якобитское вторжение 1708 года» — именно эта книга вдохновила меня на написание романа об этом времени. А также удивительно подробным воспоминаниям полковника Натаниэля Хука, которые были опубликованы в 1760 году как «Тайная история переговоров полковника Хука, проводимых в Шотландии в пользу Претендента». Мне повезло приобрести первое издание сочинения Хука, которое не только стало украшением моей домашней библиотеки, но и помогло разобраться в перемещениях моих персонажей.

Когда это было возможно, я старалась разыскать самые достоверные свидетельства тех дней: письма, записи бесед. Если обнаруживался письменный пересказ того или иного разговора, мне приходилось вкладывать те же слова в уста моих персонажей. Если корабль капитана Гордона в определенный день стоял на рейде Лейта, я отправляла его туда. Не отходила я от этого правила даже со второстепенными персонажами: визиты мистера Холла[9] в Слэйнс по поручению герцога Гамильтона действительно имели место, как и участие мистера Малколма во вторжении и его вынужденное бегство после крушения планов.

Но нужно сказать, что я все же позволила себе парочку вольностей. После кропотливого исследования жизни Джона Мори я так и не смогла установить доподлинно, принимал ли он участие в битве при Мальплаке. Однако, поскольку единственное упоминание о его смерти совпадает со временем этого сражения (и поскольку мне для развития сюжета было удобно, чтобы он там был), я отправила его в те леса, где Королевский ирландский полк действительно встретился и сражался с ирландским полком, поддерживавшим Францию и претендовавшего на шотландский и английский престол Якова.

Несмотря на то, что существуют документальные подтверждения факта захвата капитаном Гордоном «Солсбери» и того, что он оказался единственным участвовавшим в том сражении британским капитаном, который объявил французский корабль своим трофеем, не остается сомнений, что Гордон был якобитом. И поскольку никто, кроме самого капитана Гордона, не знает, почему он захватил этот корабль, я придумала этому, на мой взгляд, правдоподобное объяснение, которое могло бы подтолкнуть к подобному поступку этого человека.

Якобитскому движению он был предан всю жизнь. Когда в 1714 году королева Анна умерла и на престоле оказался первый представитель Ганноверской династии Георг I, Гордон отказался присягать ему на верность и в результате был отстранен от дел. Он смиренно принял предложение поступить на службу в российский флот Петра I, служил с отличием и был назначен главным командиром Кронштадтского порта. Пребывая в России, он не прекращал якобитскую деятельность и вел переписку с королем Яковом и его соратниками. Когда весной 1741 года капитан Гордон умер богатым и уважаемым человеком, в некрологе, помещенном в «Джентльменз мэгэзин», указывалось, что он всегда был «истинным другом своих соотечественников».

Герцогу Гамильтону повезло меньше. К 1711 году его притязания начали осуществляться. Королева Анна пожаловала ему звание пэра и назначила послом во Францию. Однако, прежде чем он успел уехать в Париж, чтобы занять пост, его давняя вражда с лордом Морганом привела к дуэли. Ноябрьским утром мужчины встретились на рассвете в лондонском Гайд-парке. Были обнажены шпаги, и в последовавшем поединке оба противника погибли. Происшествие вызвало в те дни настоящий скандал, и потом еще долго не утихали споры о том, что произошло на самом деле и каковы были истинные причины этого трагического события. В смерти он оказался так же скрытен, как в жизни.

Что касается дяди Мори, полковника Патрика Грэйми, было не трудно проследить его жизнь в Шотландии, где он служил капитаном городской стражи Эдинбурга, прежде чем посчитал для себя делом чести поддержать старого короля Якова и отправился вместе с ним во Францию. Однако пока что мне не удалось выяснить, как он провел последние несколько лет после неудачного вторжения 1708 года. Впрочем, поскольку я уверена, что беспокойное сердце все равно не позволило бы ему оставаться в стороне, я не теряю надежды, что рано или поздно мне в руки попадет какое-нибудь письмо или документ, который прольет свет на его дальнейшую жизнь вплоть до смерти в августе 1720 года.

Кроме того, слишком мало известно и об Анне Драммонд, графине Эрролл, которая после 1708 года буквально превратилась в невидимку, что для такой сильной женщины довольно непросто.

Ее сын Чарльз, тринадцатый граф Эрролл, продолжил бороться за права своих соотечественников после провозглашения унии, которой он столь горячо противился. Хотя его пост лорда верховного констебля Шотландии требовал от него участия в коронации Георга I, он отказался присутствовать на церемонии. Прожил он недолго и умер в 1717 году неженатым и бездетным; тогда ему было 40 лет. Поскольку он был последним мужчиной в своей линии, титул перешел к его сестре Мэри, которая, как и все графини Эрролл, отличалась редкостным мужеством и являлась пламенным сторонником Стюартов.