Забытая история - [70]

Для Энтони гораздо лучше было бы остаться.

Но с приближением ночи беспокойство о мальчике постепенно вытеснялось из головы Перри страхом за собственную шкуру. За несколько лет, проведенных в море, он достаточно повидал штормов и прекрасно понимал, насколько опасен этот. Благодаря своему опыту плавания он видел, что баркентина из последних сил борется за жизнь.

В пять часов капитана Стивенса принесли в полную обломков мебели и залитую водой кают-компанию. Его сбил с ног сломанный рангоут, отброшенный волной. Он был в сознании, но испытывал сильную боль. Кроме него никто больше не имел ни малейшего понятия о медицине. Он сказал, что, кажется, сломал несколько ребер. В этот момент Перри понял, что их шансы выжить уменьшаются с каждой минутой. В Атлантике они могли бы дрейфовать, пока шторм не утихнет. В этих же проливах они имели все шансы налететь на скалы, которые наверняка где-то неподалеку.

Они отнесли Стивенса в его каюту, где миссис Вил упрямо сидела в углу и ни с кем не разговаривала, кроме самой себя. Перри постарался уложить его поудобнее на койке, затем надел капитанский непромокаемый плащ и вышел на палубу. По крайней мере, ему удалось открыть дверь и высунуть голову, как высовывают ее из поезда, мчащегося по туннелю. Вокруг были только грохот, кромешная тьма и летящий навстречу ветер. А когда он вернулся, впустив в каюту еще больше воды, дверь за ним захлопнулась.

Он вытер лицо и налил себе немного рома.

Перри сидел там совсем один, чувствуя себя одиноким, загнанным в угол и напуганным. Он бы многое отдал просто за разговор с близким другом. Но в одной каюте находился больной мальчик, отстраненный и замкнутый; в другой — раненый мужчина, за которым присматривала женщина, которая пугала его больше всего на свете. Страшнее было только то, что она сделала.

Так что ничего не оставалось, кроме как напиться, он уже не в состоянии был с собой совладать, мог лишь глотнуть достаточно, чтобы скрасить одиночество и развеять самые страшные кошмары.

Один член экипажа в шесть тридцать пять увидел землю, когда рассвет начал разбавлять черноту летящей ночи. Целых двенадцать минут О'Брайен и еще один человек с трудом удерживали штурвал и постоянно боролись с волнами, стараясь держаться подальше от высокого пустынного побережья. Были предприняты отчаянные попытки поставить дополнительные паруса, и не без успеха, и О’Брайен подвел судно немного севернее. Но затем, когда они продолжили движение, он увидел в неясном, прерывистом свете дня, что впереди, под углом к ветру, открылось побережье.

Тогда он понял, что это последнее плавание «Серого кота».

Нахлынула волна и прокатилась по всей палубе, облизывая судно, как голодный зверь уже обглоданную кость.

— Мэй! — заорал он плотнику. — Свистать всех наверх!

Плотник Мэй не расслышал лова, но понял по жесту. Он оглянулся на бурное скалистое море, быстро развязал веревку на поясе и нырнул к люку.

Перри по-прежнему находился в кают-компании один, тяжело опираясь на стол со стоявшим перед ним стаканом, а вода плескалась по его коленям. Он безжизненно что-то напевал себе под нос, почти достигнув цели, которую считал невозможной.

— Помогите поднять капитана, — сказал Мэй. — Земля прямо по курсу. Надо спасаться.

Перри прошел за ним в каюту. Мэй уже объяснил положение миссис Вил. Чтобы не упасть, она стояла, держась за книжную полку, книги с которой уже давно попадали в воду у ее ног. Она надела шляпу и пальто, пенсне съехало набок. Она выглядела возмущенной происходящим и враждебно смотрела на Мэя, который ее побеспокоил.

— На палубу, — хрипло сказал Перри. — Свистать всех наверх. Там сейчас безопаснее всего. Впереди скалы. Парня возьми. Идите с ним наверх. На палубе не так опасно.

— Оставьте меня здесь, — произнес капитан Стивенс. — Позаботьтесь о себе.

— Поторапливайтесь, — сказал Мэй.

Двое мужчин подняли капитана с койки и, пошатываясь, вышли из каюты. На мгновение непосредственная опасность очистила мозг Перри; он не так сильно боялся моря. Сходный трап был недостаточно широким и не позволял пропустить троих в ряд, но он шел сзади, не спотыкаясь.

Оставшись позади, Мэдж сняла пенсне и осторожно убрала во внутренний карман платья. Без него ее лицо выглядело удивительно голым: голым, простым и обычным; проходя по улице, вы бы не обратили на него внимания. Она надела лайковые перчатки, застегнула две пуговицы черной каракулевой накидки, вынула булавку для шляпы и вставила ее по-другому, взяла сумку. Ее разум не мог представить, какая сцена ждет ее на палубе. Она не могла отделаться от мысли, что сядет в лодку, и ее доставят на берег. Это единственный подходящий способ. Ее чувство собственного достоинства не допустило бы иного.

Мэдж прошлепала по воде через кают-компанию к трапу, но повернула обратно к запасной каюте. Там был мальчик. Она подошла к двери запасной каюты и увидела, что в замок вставлен ключ, а дверь сделана из хорошего тика. Она не торопясь повернула голову в сторону трапа. Остальные уже находились на палубе. Мэдж протянула руку в перчатке и повернула ключ. Затем вынула ключ и бросила его в воду.