Забытая история - [33]
Остыв после бега, Энтони поежился.
— Здесь прохладно.
— Возьми стакан, — сказал Перри. — Пробовал когда-нибудь ром? Он согреет нутро. Давай, тут нечего бояться.
Энтони принес стакан и осторожно глотнул жидкость, которую налил Перри. Ему показалось, что он никогда не пробовал ничего более мерзкого: сладкого, липкого, обжигающего горло. Он задрожал еще сильнее, чем раньше.
— Главное — начать, — сказал Перри, откидывая назад волосы. — Имеет значение первая капля. Первая крошечная капелька. Один раз глотнув, назад уже не повернешь, нет больше невинности. Такова жизнь, малец, уж ты мне поверь. Выпьешь стакан рома или попробуешь любовь-морковь, и куда это приведет? Никто не знает, ты что-то начал и должен продолжать, одно ведет к другому. Понимаешь, о чем я? Это не вина человека, но и не заслуга, а просто следование пути. Иногда это лишь добродушие, ничего более, никаких намерений любого толка, и где ты оказываешься? Говорят, кто оседлал тигра… Но кто из нас нет? Могу я слезть? А ты можешь? Мы все едем верхом на собственных тиграх, которых выкормили ради развлечения или вырастили из котят, и… и теперь жалеем…
Ром согревал Энтони. Неожиданно разморенный, он задумчиво рассматривал гавань. На воде было два пятна света — от заходящей луны и начинающейся зари. Лунное отражение походило на серебряную фольгу — мерцающее, бесцветное, за исключением кофейного оттенка там, где лунный свет не падал прямо на поверхность воды. Рассвет мерцал на воде чистым и холодным синим щитом.
— Что это? — спросил дядя Перри, вглядываясь в темную лестницу.
— Я ничего не слышал, — после паузы ответил Энтони.
— Я думал, это доктор. Он или кто-то еще. Я думал, что это он. Но вот, опять ошибся.
Он осушил свой стакан, и прядь волос снова упала с его лба. Этот утренний час застиг Перри в каком-то странном настроении. Жизнерадостный флибустьер исчез. Даже у Перри случались моменты сомнений.
— Мне подняться и посмотреть?
Перри похлопал Энтони по плечу.
— Я знаю, что ты чувствуешь. Знаю, каково быть молодым. Вы думаете, что все знаете. Но чем старше становишься, тем лучше видишь свою ошибку. Мир — это капкан, малец, не сомневайся. И все в него попали. Все разные. Как… как деревья в лесу. Кто-то скрюченный, кто-то прямой. Кто-то здоровый, а на ком-то вырос мох. Кто-то выдержит любую бурю, а другие упадут от первого же дуновения. У кого-то хорошие плоды, у кого-то нет. И ты не знаешь. Вот что я хочу сказать: ты не угадаешь. Даже самый умный человек в мире не может знать, что там скрывается за лицом. Они думают, что могут, но нет. Это меня потрясло… Много раз потрясало. Это нервирует. Ты не знаешь, где ты. И вдруг, не успеешь и глазом моргнуть, как уже едешь верхом на чьем-то чужом тигре…
Наступило молчание. Бессвязные аллегории дяди Перри были Энтони не под силу. В глазах щипало. Он смотрел, как на востоке пробивался приглушенный свет, постепенно поднимаясь, пока не пробрался в комнату, очертив новые силуэты беспорядочно расставленных столов и стульев, выбелив кучу битой посуды, разогнав мрачный поверженный свет мерцающего газового рожка. Незаметно появилось и лицо дяди Перри, бледное, пятнистое и напряженное. Когда он наливал себе выпить, бутылочное горлышко стучало о стакан.
Доктор пробыл в доме уже долго. Он не мог уйти, они бы услышали шаги.
Занимался день. Высокие облака начали розоветь. Они отражали терракотовое пятно на опалово-синей гавани. Закружились и закричали чайки.
Внезапно позади раздались шаги. Дядя Перри опрокинул стакан. Они оба ожидали доктора, но это была тетя Мэдж.
Ее монументальное спокойствие пошатнулось.
— Очень устала, — отстраненно сказала она. — Бренди или что-нибудь…
— Ну? — спросил Перри, и его губы дрогнули.
— Ничего нового. Доктор Пенроуз делает все, что может. Говорит, положение опасное.
Перри вытер лоб.
— Бедный Джо.
— Бренди или что-нибудь, — повторила тетя Мэдж. — Я чувствую… что этого не вынесу.
Перри плеснул рома в стакан Энтони.
— Это подойдет.
Между глотками тетя Мэдж вытирала глаза.
— Что он говорит? — нетерпеливо спросил Перри.
Она раздраженно махнула стаканом.
— Джо прав, доктора только притворяются, что знают. Энтони… должен быть в кровати.
Перри откинулся на спинку стула.
— У меня была ужасная ночь…
— У тебя? Ты ничего не делал. Это…
— Это все ожидание. Вы все там, а я тут. Всё думал о бедном Джо и ничем не мог помочь. Не мог ничего сделать. Знаешь, Мэдж, не так-то просто глядеть, как твой брат идет ко дну вот так, всего на шестом десятке. Когда-то мы были детьми… Это напоминает о том времени… Мы выходили вместе на весельной лодке, ловили камбалу, купались в реке. Он тогда был большим, или мне так казалось. Шесть лет, знаешь ли, в детстве это большая разница… Сейчас кажется, немного… В те дни я и не представлял, что придет время, когда я буду сидеть здесь, пока Джо лежит там, наверху. Такое перетряхивает душу сильнее, чем ты думала. Чем я думал. Кровь говорит. Кровь — не водица. Ты так не думаешь, пока не доходит до проверки, в такие вот времена. Богом клянусь, Мэдж, я бы… я бы лучше…
Тетя Мэдж снова встала. Она оглядела Перри с высоты своего роста, далекая, как заснеженный пик, ледяная, безразличная и загадочная.
1783 год. Устав от мрачной войны в Америке, Росс Полдарк возвращается на свою землю, к своей семье. Но радость, которую он предвкушает от встречи с домом, превращается в горечь, потому что его отец мертв, поместье заброшено, а любимая помолвлена с его кузеном.В 2015 году по роману снят одноименный сериал.
Демельза Карн, дочь бедного шахтера, теперь замужем за Россом Полдарком, который когда-то вызволил её из ярмарочной потасовки. Попытки приспособиться к жизни дворянства и мужа подчас ставят её в смешные и неловкие положения, в которых она обретает уверенность, изящные манеры и очарование, а рождение первенца приносит ей доселе невиданную радость.Но внезапно разразившаяся гроза сеет семена жгучей вражды между Россом Полдарком и влиятельным Джорджем Уорлегганом и испытывает на прочность брак Росса с Демельзой и их любовь...В 2015 году по роману снят одноименный сериал.Перевод - группа "Исторический роман", 2015 год.
Корноулл, 1790 год. Росс Полдарк переживает самые мрачные часы своей жизни. Обвиняемый в разграблении двух кораблей, он предстает перед судом присяжных в Бодмине. Невзирая на неспокойную замужнюю жизнь, Демельза пытается заручиться поддержкой для своего мужа. Но есть враги, которые с большим удовольствием увидели бы Росса за решеткой, и в их числе Джордж Уорлегган, влиятельный банкир, чье личное соперничество с Россом становится всё более напряженным.
Рождение в 1794 году сына Элизабет и Джорджа Уорлегганов лишь расширяет пропасть между Полдарками и Уорлегганами, и давнее соперничество Джорджа и Росса обретает новые причины для еще более яростных конфликтов и вражды.
Корнуолл, 1792 год. Росс с головой ныряет в рискованное дело, угрожающее не только финансовому благосостоянию семьи, но и его неспокойному браку с Демельзой. Когда между Россом и Элизабет вновь вспыхивают старые чувства, Демельза тоже не остаётся в долгу. Банкротство выглядит неминуемым, и Полдарков, похоже, ожидают сплошные несчастья со всех сторон.
Заканчивается 18 век, Росс Полдарк избран в парламент от Труро и делит свое время между Лондоном и Корнуоллом, а его сердце по-прежнему принадлежит жене Демельзе.Его старая вражда с Джорджем Уорлегганом всё никак не утихнет, как и запретная любовь Морвенны и Дрейка, брата Демельзы.Еще до наступления нового столетия Джорджа и Росса объединит страшная потеря, пересилив соперничество, как и Морвенну с Дрейком, но трагедия принесет им надежду.
Книги Ж. Ломбара "Агония" и "Византия" представляют классический образец жанра исторического романа. В них есть все: что может увлечь даже самого искушенного читателя: большой фактический материал, динамический сюжет, полные антикварного очарования детали греко-римского быта, таинственность перспективы мышления древних с его мистикой и прозрениями: наконец: физиологическая изощренность: без которой, наверное, немыслимо воспроизведение многосложности той эпохи.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Не все продается и не все покупается в этом, даже потребительском обществе!
Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.