Забыть всё - [131]

— Присядь-ка.

Это был допрос Джанет Крейн в ту ночь, когда ее муж похитил Энн. Винс как зачарованный смотрел, как жена Питера Крейна водила Кэла Диксона кругами.

После ухода Винса она разразилась слезами, видимо, охваченная паникой из-за того, что ее сын оказался в руках маньяка. Диксон утешал ее, предлагал кофе и хотел вызвать врача. Она от всего отказалась, предпочитая продолжать допрос.

Диксон продолжил. Где Питер любил бывать? Было ли какое-то место, где ему было особенно уютно уединяться? Были ли какие-то пустующие здания, о которых ей известно, куда он мог бы проникнуть с помощью ее ключа? Места заброшенные, находящиеся вдалеке от дорог, забытые?

Они будто ходили кругами. Диксон ничего не добился. Джанет Крейн получила внимание.

Наверное, она и сама не отдавала себе отчета в своем желании. Видимо, так она действовала с детства, подумал Винс.

Она не могла поверить, что это происходит с ней.

С ней. Не с ее сыном, не с Энн, не с кем-то из тех, чьи жизни искалечил и сломал ее муж.

— Сука, — сказал Мендес.

— Материал для изучения, — поправил Винс. — Это классический нарцисс. Все в мире вращается вокруг нее. А все мы — лишь актеры в ее пьесе.

Он перемотал кассету, нашел отрывок, который хотел показать Мендесу: тот момент допроса, где он выложил перед Джанет Крейн фотографии со вскрытия Лизы Уорвик.

Мендес ничего не сказал.

Винс перемотал еще раз и снова включил.

Затем повернулся к своему протеже и произнес:

— Она не отворачивается. Она не отворачивается, и с ней не происходит никакой истерики в течение полных двух минут.

— Она в шоке, — предположил Мендес.

— Она наслаждается.

Мендес посмотрел на него так, словно Винс сумасшедший.

— Ты что?

Винс перемотал кассету и стал проигрывать это место опять и опять. А потом перемотал дальше.

«— …что она пропала — и ваш сын, Томми, тоже. Я полагаю, они оба в руках вашего мужа и находятся в смертельной опасности.

— Питер никогда не обидит Томми… Никогда».

— «Питер никогда не обидит Томми». Она не сказала: Питер никогда никого не обидит. Она не сказала: он никогда не обидит Энн, — хмурясь, проговорил Мендес. — А когда мы в тот вечер пришли к ней домой и сообщили, что ее муж похитил женщину, она даже не спросила, кого именно.

— Либо она знала, либо ей было все равно, — сказал Винс. — Или и то и другое.

— Джанет Крейн бесплатно работает в Томасовском центре. Она знает, что у сотрудников серебряные цепочки. Ей известно, что только прошедшие программу носят золотые. Мальчик подарил цепочку Энн. Он должен был найти ее в их доме.

— Если бы Джанет Крейн знала, что эта цепочка была там… — начал Мендес.

— Она должна была знать, откуда взялась эта цепочка, — сказал Винс.

— Господи, — пробормотал Мендес, глядя в монитор и наблюдая, как Джанет Крейн играет на Кэле Диксоне, словно на концертной скрипке. — Я разговаривал с ней сегодня утром, пытался уговорить ее привести Томми для разговора с нами.

— Она никогда не позволит этого, — заметил Винс.

— Она сказала мне, что везет его сегодня к психиатру в Беверли-Хиллз. Она надеялась получить скидку на двоих по стоимости посещения одного.

— Ты правда думаешь, что она все знала? — спросил он.

— Я не знаю, — ответил Винс, выключая монитор. — И даже если я скажу, что да, то то, что я думаю, и то, что я могу доказать, это разные вещи.

Глава девяносто пятая

Дни Томми плыли, словно в тумане, его разум воспринимал реальность размыто. Он был в оцепенении, и это было хорошо. Он не ходил в школу. Он вообще никуда не ходил. Он не отходил от матери. Он был нужен ей сейчас.

В тот день, когда они уехали из Оук-Нолла, его мать сказала детективу Мендесу, что везет его к детскому психиатру в Лос-Анджелес. Но когда они выехали на шоссе, она свернула на север вместо юга.

Они ехали всю ночь и весь следующий день, оставляя позади все, знакомое Томми. Он этого не предвидел, но и не удивился. Его не удивляло ничто из того, что делала его мать.

Она не могла быть замужем за печально известным убийцей. И Томми не мог быть его сыном. И никогда за миллион лет она не позволит ему давать показания в суде о том, что он видел в ту страшную ночь, когда похитили его и мисс Наварре.

Да и что бы он им рассказал? Что явился призрак и украл того, кого он любил больше всех на свете, — своего отца?

Когда в тот вечер на дорогу опустилась ночь, Томми сидел и смотрел из окна на звезды, представляя, что каждая из них — это кто-нибудь знакомый из Оук-Нолла, и все они оставались далеко позади, превращаясь в маленькие, еле заметные точки. Последние две звезды, которые он посчитал перед тем, как заснул, были Вэнди и мисс Наварре.

Теперь они стояли на палубе парома, увозящего их в совершенно другой город, на небоскребы которого заходящее солнце разливало золото.

Его мать постриглась и перекрасилась в блондинку и стала совсем не похожа на ту маму, которую он знал всю жизнь. Будто с ним разговаривала актриса из фильма, играя роль его матери. Томми подумал, что это было бы здорово, а потом ему стало стыдно за такие мысли.

Его волосы она тоже покрасила, и когда он глядел в зеркало, на него оттуда смотрел незнакомец.

Семья Крейн прекратила свое существование.