Забыть Веронику - [57]

— Кис-кис-кис, — поманила она моего котенка, сидящего на подлокотнике дивана. — Иди ко мне, милый!

Но Мешок даже голову не повернул в ее сторону. Щурил один глаз, но смотрел не на Веру, а на меня.

— Не понимаю я это глупое создание, — с досадой проговорил я. — Ну вот почему он так усердно игнорирует тебя? Бабочки, белки, птицы, они же все тебя любят. Ты прямо как Белоснежка из диснеевского мультика. Помнишь, когда она по лесу блуждала, так за ней вся местная фауна гурьбой ходила. И за тобой они тоже ходят… И только Мешок ведет себя, как последняя скотина.

— Да не ругай его, Женечка, — засмеялась Вера. — С тобой он же очень ласков. По первому твоему зову приходит, мурлыкает, на колени запрыгивает… Ты его нашел. Возможно, от смерти спас. Он в тебе хозяина признает, а я ему кто? Тем более а что, если я у него вызываю неприятные ассоциации? Может, я похожа на его прежнюю хозяйку, которая его на улицу выкинула?

— Слишком ты усложняешь кошачью психологию, — покачал я головой. — Нет, мне очень хочется, чтобы вы наладили контакт.

Я взял Мешка под живот, погладил по загривку и аккуратно посадил на Верины колени. Но не успела она прикоснуться к нему кончиками пальцев, как этот черно-белый негодяй соскочил на пол и выбежал в коридор. Я беспомощно развел руками, а Вера небрежно махнула рукой.

— Да ладно, не расстраивайся. Привыкнет. А если и не привыкнет, то ничего страшного. Животное тоже имеет право на симпатию и антипатию… Расскажи лучше, как ты к своему полицейскому другу сходил.

— Ну, «друг» — это громко сказано, мы с ним больше пятнадцати лет не виделись, я же тебе вчера говорил. Просто одноклассник. Но он ко мне очень хорошо отнесся. Выслушал, обещал помочь. И переадресовал меня к одному своему сотруднику, который, как ни странно, оказался моим бывшим студентом…

Стараясь ничего важного не упустить, я передал Вере содержание разговора с Сережей Волковым. Умолчал только об одном — о неведомом наблюдателе, непонятно зачем следившем за мной. Не хотелось мне лишний раз давать Вере повод для беспокойства.

— Как интересно, — медленно проговорила она, сделав большой глоток из бокала. — Вот ты сходил к двоим полицейским. К участковому и к сыщику. Обоим рассказал о жизни и смерти Маргариты. Но ты заметил, какие разные вопросы они тебе задали?

— Разные вопросы? Это ты о чем?

— Ну как же… Участкового интересовало, нет ли у тебя любовницы. А этот самый Волков спрашивал, не было ли любовника у твоей жены.

— Да, верно. Я как-то и не обратил внимания.

— Ну вот, понимаешь теперь, насколько я была права, когда советовала тебе найти еще одного специалиста помимо твоего участкового! Два человека всегда смотрят на одну и ту же проблему с разных сторон, с разных точек зрения. Один может обратить внимание на то, чего другой даже не заметит, и наоборот. А значит, и вероятность удачи повышается! Эти двое обязательно разберутся в смерти твоей жены, вот увидишь.

— Да, конечно, ты права. Я тоже надеюсь, что так и будет… Хотя, честно говоря, мне эти вопросы о любовницах и любовниках очень не понравились. Я ведь действительно никогда не изменял Маргарите и не хочу думать, что она изменяла мне…

— Но ты хочешь знать правду, Женя. Если бы не хотел, ты бы вообще ни к кому не стал обращаться. Твой участковый, похоже, умный мужчина, он тебе очень правильную фразу сказал. Докопавшись до правды, иногда хочется закопать ее обратно… Наверняка он не сам это придумал, а где-то прочитал. Я недавно в инете наткнулась на похожую по смыслу фразу. Вот такую: правда подобна проститутке: все ее хотят, но никто не любит.

Мы оба засмеялись, хотя лично у меня промелькнула мысль, что эта фразочка звучит весьма странно в устах моей юной подруги. Настолько чистой и невесомо-воздушной казалась мне Верочка, что само упоминание падших женщин выглядело в ее устах противоестественно. Это как если бы тургеневская Ася заговорила о борделях и сутенерах.

— Но ты не переживай, — внезапно посерьезнев, сказала она. — Что бы ни случилось, что бы ты ни узнал от своих ребят из полиции, знай: я с тобой. Ты теперь никогда не останешься один, Женечка… Слушай, а у тебя на самом деле ни с кем из твоих студенток не было романчика?

— Не было, Вера. Точно не было. Не считая, конечно, романа с самой Ритой. Я же тебе рассказывал. Когда мы познакомились, она еще училась, а я уже преподавал. Но тогда я был свободен. Не из тех я мужчин, которые ставят под угрозу семейное благополучие ради сиюминутных плотских удовольствий. Есть у меня в Академии один знакомый, заведующий кафедрой с исторического факультета, ему уже за пятьдесят. У него любимая присказка: жены стареют, а студентки третьего курса — никогда. Видел я недавно, как он в свою машину новую подружку усаживал, лет на тридцать моложе… Но я не такой.

— Кстати, я как раз третий курс заканчиваю, — томно выдохнула Вера. — И жены у тебя нет, ты опять свободен…

Она соскользнула с дивана и уселась на мои колени ко мне лицом. Махнула головой, отбрасывая волосы за спину. Я обхватил ее руками и надолго забыл обо все на свете…

Много позже, когда мы, вымотанные и опустошенные, лежали в постели, попивали красное «Шато-Марго» и смотрели ретро-концерт по телевизору, я решил проверить одну свою догадку.