Забыть нельзя помнить - [19]

Эти слова обижают больше, чем все насмешки.

– Никогда! Я никогда ничего подобного не делала и не сделаю! Вы никогда не попадете в Рай, если будете продолжать в том же духе!

Собираю вещи в охапку, бросаю их в опустевшую коляску и в одном купальнике быстро шагаю прочь.

– Да ты чокнутая! – кричит в спину Костя, его голос мне хорошо знаком.

– Это вы все чокнутые, но я на вас не стану обижаться – на дураков не обижаются, – бурчу себе под нос и ускоряю шаг.

Насти своей я больше никогда не видела, но спустя неделю у меня появилась новая дочка – София, такая же большая и не менее любимая.

Кира Медведь Ноябрь 1998

– Все мое детство так и проходило – меня обижали все кому ни лень, а я терпеливо сносила обиды и великодушно прощала. Одному Богу известно, сколько игрушек у меня пропало; сколько тетрадей, ручек и цветной бумаги; бантов, юбок и гольфов из школьной раздевалки; сколько раз меня толкали в лужи; сколько раз я слышала дразнилки; сколько раз в меня тыкали пальцем и хохотали. Мне все было нипочем, я свято верила в истину, которую вкладывала в мои уши Прокоповна – жить нужно с добрым сердцем и не обращать внимания на чужую глупость. Я была абсолютно счастливым ребенком с надетыми на нос розовыми очками во все лицо.

– Да уж, – поеживаясь, констатировала Психологиня, – Прокоповна твоя, по ходу, перегнула палку с воспитанием. Я считаю – за зло нужно платить той же монетой, а не понимать и прощать. Тем более когда со всех сторон столько гадости и несправедливости летит в твой адрес. Судя по твоему рассказу, ты бы одной левой уработала всех этих Костиков да Марин. Я бы так и сделала. С какой радости терпеть кражи и насмешки? Нет, я б точно съездила по физиономиям!

Я даже улыбнулась, представив, как я ввязываюсь в драку. Эдакий борец за справедливость – косолапая медведица Кира. Смешно. Да и к тому же за непристойное поведение, мать меня просто бы прибила.

– Ничего Прокоповна не перегибала, она учила меня самому важному – оставаться человеком, несмотря на все бесчеловечное в наших жизнях. Она была права – если бы все в этом мире придерживались подобного правила, в нем было бы жить куда радостнее, но… Все люди порочны. У каждого свои изъяны, свои комплексы, свои взгляды, вкусы, цели. Не каждый может прощать, но и не каждый способен причинить боль. Не все умеют любить, но и ненавидеть многие не умеют. Как говорится – кому что. А я такой уж уродилась и до определенного возраста оставалась милым и добрым «ведмежонком», пока не пришел день, с которого началось мое перевоплощение в гризли.

В этот самый момент моего лица коснулись ослепительные лучи ноябрьского солнца, и глаза автоматически прикрылись. Я не вижу, чем занята моя собеседница, но спустя секунду слышу, как щелкает зажигалка, и в воздухе снова пахнет никотином.

– Боюсь даже предположить, что произошло, но что-то мне подсказывает, будь ты изначально «гризли», вряд ли бы сегодня мы встретились на пороге «Касатки».

Не раскрывая глаза, легонько пожимаю плечами.

– Не знаю даже. Глупо сейчас думать о том, «если бы» да «кабы». Случилось все так, как случилось, и я была тем, кем была. Да, я была наивная доверчивая дуреха, но в этом ничего плохого нет. Жить, не замечая человеческой подлости, злости, жестокости и несправедливости, не так уж и плохо. Вот только я слишком поздно узнала, что, если всего плохого не замечать и находить всем дурным поступкам окружающих людей объяснение, это нисколько не уменьшит их количества. Я прощала все издевательства и насмешки и всегда с готовностью бежала играть со своими единственными друзьями – Костей, Сережей, Сашей. Хотя вряд ли те отношения, которые были между нами, можно было назвать дружбой. Они всегда использовали меня в самых разных своих целях, а я охотно позволяла им это делать. Но даже подобное внимание со стороны ребят было для меня настоящим счастьем. И, опять же, я не знаю, как бы все сложилось, не будь я наивной дурой, а соседский мальчишка – любителем в очередной раз воспользоваться моей доверчивостью. Этого, к сожалению, не дано знать никому. Случилось все так, как случилось.

Первое апреля – никому не верю Апрель 1986 года

– Знаешь, а ведь если потерять девственность первого апреля, это не будет считаться.

На меня, толстую, некрасивую, рыжую медведицу, смотрят черные, как угольки, и ядовитые, как плющ, глаза Кости Калюжного. Как всегда, на протяжении долгих лет он исправно издевается надо мной, как только фантазия диктует.

Мы стоим у моего дома, мимо которого, как обычно, совершенно случайно проезжал на велосипеде Костя, а я, совершенно случайно, сидела на скамейке.

– Костик, мне уже не десять, и тем более не пять. Неужели ты в самом деле полагаешь, что я в стотысячный раз куплюсь на придуманную тобой глупость?

– Нет, конечно. – Костя оставляет у скамейки велосипед и делает три шага навстречу. Я ощущаю на своих губах его дыхание, а он лукаво улыбается. – Если честно, я надеялся, что ты именно так и ответишь. Я давно заметил, что ты уже не наивный ребенок, а взрослая девушка, которую не стоит обманывать, а лучше обнимать.

Я сглатываю неожиданно образовавшуюся слюну. Мне становится дурно и немного тошнит. Руки дрожат, колени подкашиваются, а сердце не знает – то ли ему остановиться, то ли пробить наконец грудную клетку. Костя медленно склоняется надо мной и, не отводя глаз от моих, целует в губы.