Забвение - [74]

— Нет.

— Нет? — угрожающе повторил он. — Никто не говорит мне ”нет”!

— А я говорю, — упрямо сказала Келли. — Я отвечала на твои вопросы, Трент. Я поступила на это место по твоей указке, но теперь все. Никакой информации, никаких звонков, иначе пожалеешь.

— Ты предъявляешь мне ультиматум? — Он не верил своим ушам.

— Просто прошу оставить меня в покое. И Хоуп тоже. Она не заслуживает такого обращения.

— Я сам буду решать, чего она заслуживает. Твоя песенка спета, Келли. И ее тоже.

Келли положила трубку и закрыла глаза, пораженная собственной смелостью. Трент больше не запугает ее. Черта с два!

— Кто звонил? — спросила Хоуп, входя в комнату.

Келли вздрогнула, подняла глаза и решила, что у Хоуп и без того хватает волнений. Ее заставили шпионить за начальницей, но с этим покончено. Она заставила себя улыбнуться.

— Ошиблись номером.

Час был поздний, но Клейтон не мог успокоиться. Он бродил под высокими деревьями, прекрасными даже ночью. Мощными, покрытыми пышной темной листвой и поразительно живыми. Как его Хоуп. Он подошел к краю поляны позади огромного дома и остановился.

На заднем крыльце сидела Хоуп. Клейтон прищурился и попытался определить, в каком она настроении, но мешала темнота. Впрочем, судя по напряженным плечам и неестественно прямой спине, было не похоже, что она спокойна и счастлива.

Черт побери, это его вина. Хоуп чувствовала, что он что-то скрывает, и была права.

Да, он скрывал, что память вернулась к нему, но делал это из страха, что открывшаяся правда заставит Хоуп отказаться от их соглашения.

Ему нужно время. Время, чтобы доказать, что в ее жизни есть место для любви, что он искренне любит ее. Почему Хоуп думает, что ее невозможно полюбить? Он любит ее, любит отчаянно.

Клейтон молча пошел вперед. В небе сияла луна, заливавшая крыльцо мягким светом.

Возле Хоуп и на ее коленях сидели три кошки, и она по очереди гладила их. У ее ног лежала Молли. Чуть позади стояла клетка с Фриком и Фраком. Попугаи, как ни странно, молчали. Наверное, спят, подумал он, поскольку не мог поверить, что эти твари способны молчать по собственной воле.

Он приближался, не сводя глаз с лица Хоуп. Она казалась задумчивой, взволнованной, испуганной… и одинокой. Это задело его больнее всего.

Ей было спокойнее без него.

Внезапно Хоуп подняла голову и стала всматриваться в темноту. Спустя мгновение Молли заворочалась, поднялась и посмотрела прямо на Клейтона.

Они ощущали его присутствие.

— Это всего лишь я, — сказал он, подойдя ближе и останавливаясь у ног Хоуп. Клейтон поднялся на ступеньку, сел на корточки и посмотрел на Хоуп снизу вверх. — Я думал о тебе не переставая.

Ее карие глаза вспыхнули и погасли. Она отвернулась и уставилась в темноту.

— Ничего удивительного. Тебе больше не о ком думать.

Слейтер поднялся, переступил через Молли, сел рядом с Хоуп, обхватил ладонями ее лицо и повернул к себе. Она прищурилась и посмотрела на его губы.

— Это не имеет никакого отношения к потере памяти, — медленно сказал он и сделал паузу, чтобы до этой очаровательной тупицы как следует дошло. — Зато имеет отношение к тебе.

Судя по выражению лица Хоуп, она сомневалась, верить ему или нет. А Клейтону так хотелось, чтобы она поверила. Он потянулся к ее руке и заглянул в глаза.

— Все это очень ново для меня, — признался он, пытаясь заставить ее понять, что это правда. — В диковинку…

— Что именно?

— Так заботиться о ком-то. — Слейтер посмотрел на окружавших ее животных. — Так отчаянно хотеть тебя, чтобы соглашаться на все. Даже на шестерых зверюг.

— Семерых, — сказала Хоуп. Ее глаза искрились как черные бриллианты.

— Что?

— Семерых зверюг, а не шестерых. — Она ткнула пальцем в темноту, и Слейтер, вытянув шею, с благоговейным ужасом уставился на енота, степенно вышедшего на крыльцо и внезапно застывшего на месте. Зверь что-то держал в лапах.

— Гомер, — с улыбкой прошептал Клейтон. Черноглазый бандит поднял голову и понюхал воздух. Когда енот работал носом, все его тело ходило ходуном.

Хьюи, Дьюи и Льюи быстро отступили. Фрик и Фрак шумно захлопали крыльями, но, слава богу, не загалдели. Молли тихонько зарычала. Хоуп быстро опустила руку на ее голову и прошептала:

— Лежать.

Гомер, застывший при виде кошек, теперь смотрел прямо на Хоуп и бешено крутил хвостом. В его огромных глазах светился ум. Покачивая зажатыми в лапах сокровищами, он повернулся к лохани с водой.

Выждав паузу, енот разжал лапы, и к его ногам посыпались улитки. Затем Гомер наклонился, подобрал одну и поднял ее высоко в воздух. Тщательно обследовав ракушку своими крошечными лапками, он опустил улитку в воду.

— Смотри, — с восторженной улыбкой прошептала Хоуп.

Чтобы снова увидеть эту улыбку, Клейтон был готов смотреть на что угодно. Енот несколько секунд придирчиво полоскал ракушку в воде, а потом поднес ее к пасти и с тихим чавканьем высосал бедного моллюска из его убежища.

Клейтона передернуло от отвращения, но Хоуп следила за этим зрелищем как зачарованная. Слейтер невольно улыбнулся. Врач с головы до ног, подумал он, зная, насколько спокойно относятся медики к крови и даже к вывернутым наружу внутренностям.

Прожевав и проглотив добычу, енот осторожно положил на крыльцо опустевшую ракушку и взялся за следующую улитку.