Забудь свое имя… - [18]

Смертные казни стали приметами дня, такими же, как имперский флаг над ратушей и тарахтение патрульных мотоциклов по ночам. Чем хуже шли у немцев дела на фронте, тем мощнее, набирая силы с каждым часом, становилось Сопротивление и, как топор гильотины, все ниже нависала над головами парижан угроза быть арестованными, расстрелянными, обращенными в дым кремационных печей Дахау, Майданека и Аушвица.

Всматриваясь в лица Дюбуа и Лео, Поль искал на них признаки страха или растерянности — искал и не находил. «Техник» в ответ на предупреждения насмешливо насвистывал такты «Марсельезы»: «К оружию, граждане, равняйтесь, батальоны!» Радисты, по рассказам Пибера, тоже держались отлично и не жаловались на трудности. Рядовые французы, отцы семейств, они не были коммунистами, и Пибер, уважая их убеждения, не вел разговоров о политике; но к какой бы партии ни примыкали эти люди до войны — к социалистам или либералам, сейчас их объединила общая ненависть к фашизму, и бой, который они вели, был частью громадной войны, не знавшей ни передышек, ни пощады.

О содержании телеграмм они не спрашивали. Записывали чернилами или карандашом цифры, предоставляя кому-то, кого они не знали, расшифровывать их. Им важно было быть уверенными только в одном: телеграммы помогают бить наци, — и Пибер постоянно поддерживал в них эту вселяющую силы уверенность. Догадывались ли они, что помогают русским, а не англичанам или разведке полковника Пасси?[19] Скорее всего да; но разве это имело для них значение — кому? «Каждый как может кует победу, не так ли, месье Пибер? Скажите кому следует, что нет оснований сомневаться ни в нашей скромности, ни в готовности воевать. О-ля-ля! Это же счастье — ложиться спать, будучи уверенным, что способствуешь победе!»

Цифры, цифры, цифры… Запросы Центра и ответы на них. От Директора. Кажется, что… источник хорошо осведомлен. Проверьте через него сведения о потерях немцев до настоящего времени, классифицируя их по видам и боевым операциям. Директор. — Сделайте выводы из провала… Перепроверьте все связи… Помните, что при определенных обстоятельствах они могут угрожать вашей безопасности… Директор. — Сообщите данные о новой технике. — Директору. Новый боевой самолет «мессершмитт» имеет на вооружений две пушки и два пулемета, установленные справа и слева в несущих плоскостях. Скорость до 600 километров в час. — Один немецкий офицер сообщает об увеличивающемся напряжении между итальянской армией и фашистской партией. Серьезные инциденты имели место в Риме и Вероне. Армейские инстанции саботируют указания партии. Не исключена возможность переворота в будущем. Немцы сосредоточивают войска между Мюнхеном и Инсбруком для возможного вторжения. — Дневное производство штурмовых самолетов — 9-10 штук. Потери в самолетах Германии на Восточном фронте в среднем 40 машин в день. Источник: министерство авиации.

И так — день за днем.

Молчала лишь рация Сезе — резервная, предназначенная стать основной в случае провала других. Еще одну рацию в «Зоне» имел Райт. Сент-Альбер с оказиями отправил ему части и детали для сборки еще нескольких передатчиков, но Райт, кажется, не собирался ими воспользоваться, ответил, что не располагает ни подходящими людьми, ни запасными радиоквартирами. Жил он в том же пансионе, что и Маргарет, на рю Жарден, 17–21, в другом крыле дома. Сент-Альбер время от времени посылал ему деньги. Идеальным источником данных в «Зоне» стал латышский генерал, увлекшийся Маргарет; латыш не благоволил к Советской власти, вынудившей его бежать из Риги в чужую страну, где, как он считал, говорят на опереточном языке и потрошат карманы иностранцев; но куда сильнее не любил он немцев, о которых судил по остзейским баронам, презиравшим латышей и грабившим Латвию. «Если таковы фольксдойчи, то что представляют собой рейхсдойчи?! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!..» Эти слова генерала и его «ненавижу», повторенное трижды, Райт привел в письме — симпатическими чернилами среди невиннейшего текста. Сент-Альбер посоветовал ему сдружиться с генералом, числившим среди своих постоянных партнеров по висту и бриджу префекта Марселя, начальника полиции и отставных военных, близко стоящих к Петену. Райт последовал рекомендации и обрел возможность насытить свои телеграммы Центру превосходными данными о взаимоотношениях третьего рейха и «Зоны Виши», строительстве укреплений, имперских заказах на вооружение, размещенных в «Зоне», и о многом другом, имевшем прямое или косвенное отношение к войне.

Шла зима 1941/42-го. Мрак и туман повисли над Европой…

Часть II. Человек без биографии

1

Те из знакомых женевцев, что вели свою родословную от алеманов и остготов, называли его repp Дорн; другие, гордившиеся принадлежностью к романизированным кельтам, — месье Дорн, для итало-швейцарцев и ретороманцев он был сеньором Дорном или сьером Дорном. Здороваясь с ними, он отвечал на любом из четырех государственных языков республики — немецком, французском, итальянском или ретороманском, но мог, если требовалось, объясняться еще и на венгерском, испанском, русском и английском. И не мудрено: господин Феликс Дорн, владелец издательской фирмы «Геомонд-сервис атлас перманент», имел дело с географическими картами, и положение обязывало его в известной мере быть полиглотом.