Заблуждения сердца и ума, или Мемуары г-на де Мелькура - [55]

Ошибаются те, кто думает, будто можно сохранить, вращаясь в свете, ту душевную чистоту, с какой мы в него вступаем, и оставаться доброжелательным и правдивым, не рискуя погубить свою репутацию и утратить состояние. Сердце и ум неизбежно должны пострадать в обществе, где господствуют мода и притворство. Оценка добродетели, таланта и других достоинств там совершенно произвольна, и человек может достичь успеха, только постоянно насилуя себя. Вот принципы, которыми вы должны руководствоваться; но мало знать, что для успеха в свете надо все время дурачиться и носить маску: необходимо тщательно изучить характер общества, к которому вы принадлежите по своему рангу, и найти для себя те дурачества, которые больше всего вам подходят, и именно те из них, которые в данное время в моде; а эта наука требует куда больше ума и проницательности, чем вы думаете.

— Что вы подразумеваете, — спросил я, — под модными дурачествами?

— Я разумею, — ответил он, — те причуды поведения, которые подвержены устареванию и, как всякая мода, нравятся недолго. Пока они в фаворе, они затмевают любые достоинства. Надо уметь их уловить и присвоить себе, пока они в ходу. Кто усваивает эти дурачества, когда они уже всем приелись, не менее смешон, чем тот, кто сохраняет приверженность им в то время, когда они уже давно осуждены и изгнаны.

— Но как можно усваивать эти модные веяния, зная, что все они — не более, чем дурачества?

— Мало кто способен уразуметь сущность этого явления, — ответил он. — А те, кто способен мыслить, часто сознательно идут по этому пути, внутренне осуждая его. Скажу больше. Почти всегда именно тем, кто умеет мыслить, мы обязаны самыми нелепыми суждениями и теми напыщенными манерами, которые портят и искажают человеческий облик. Взять хотя бы меня, создателя и вдохновителя почти всех пороков, имеющих успех в обществе. Неужели вы думаете, что я их выбираю, проповедую и лелею из одной лишь прихоти? И что мною не руководит и не управляет глубокое изучение законов света?

— Не знаю всех мотивов ваших действий, — ответил я, — но полагаю, что главный из них — это желание нравиться.

— Совершенно верно, — согласился он, — и мое положение в обществе, без сомнения, — лучшее доказательство правильности моего метода; только следуя ему, можно достичь столь блистательного триумфа. Пусть вас не смущает слово «дурачества», которым я называл вещи, имеющие успех в обществе; пока эти дурачества нравятся, они и изящны, и прелестны, и остроумны; но когда от употребления они обветшают, им дают то имя, какого они заслуживают.

— Но по какому признаку узнают, — спросил я, — что то или иное дурачество обветшало?

— Оно обветшало, когда перестало нравиться женщинам, — ответил он.

— Наука, которой вы предлагаете мне обучиться, не из легких, — заметил я.

— Вовсе нет, — ответил он, — искусство нравиться теперь упростилось, оно сводится к нескольким приемам, которыми совсем не трудно овладеть. Первая задача для человека вашего круга и вашего возраста — это стать знаменитостью. Самый простой и наиболее приятный путь к этому — уделять все свое внимание только женщинам и ничему другому, верить, что хорошо лишь то, что им нравится, и что единственный достойный вид ума, каков бы он ни был, — тот, который ими ценится. Притвориться порабощенным — вот наилучший способ повелевать ими. Мне не стоит труда доказать вам эту истину, но, прежде чем говорить о женщинах, я хочу дать вам несколько советов, касающихся пути, который вы должны избрать, чтобы иметь успех в свете: то, что я вам сообщу, проверено мною на опыте.

Прежде всего надо осознать, что, следуя общепринятым правилам поведения, вы останетесь навсегда заурядным человеком; только отклоняясь от них, вы можете обратить на себя внимание. Люди восхищаются лишь тем, что их поражает, и поразить их может только оригинальность. Поэтому чем оригинальнее вы будете, то есть чем больше будете стараться ни на кого не походить — как в отношении мыслей, так и в отношении поступков, — тем лучше. Даже недостаток, свойственный вам одному, делает вам больше чести, чем достоинство которое вы разделяете с другими.

Это еще не все: вы должны научиться так искусно скрывать свой характер, чтобы никому не удавалось разгадать его. К умению обманывать людей следует еще прибавить способность проникать в характеры других: вы должны постоянно стараться разглядеть за тем, что вам хотят показать, то, что есть на самом деле. Еще один большой промах — мерить все на свой аршин. Не выражайте возмущения, когда перед вами сознаются в каком-нибудь пороке, и никогда не хвалитесь, что обнаружили те пороки, которые хотят скрыть от вас. Часто бывает лучше показать недостаток ума, чем его избыток; скрывайте под маской безразличия или рассеянности свое умение рассуждать и жертвуйте тщеславием ради своих интересов. Мы особенно тщательно прячемся от людей, умеющих, по нашему мнению, мыслить. Их светлый разум нас стесняет. Посмеиваясь над их умом, мы, однако, хотим показать, что и у нас его ничуть не меньше. Не исправляя нас, они заставляют нас еще ревнивее скрывать свою сущность, а таким образом наши слабости остаются незаметными для них. Когда мы изучаем людей, то делаем это не для того, чтобы научить их, а, скорее, чтобы лучше их узнать. Откажемся от претензии преподать им урок. Притворимся в иных случаях, что мы им подобны — для того, чтобы лучше их судить: поможем им своим примером, даже своей похвалой, раскрыться перед нами, и пусть наш ум проявит гибкость и понимание чужих мнений. Ведите себя дерзко, и вам откроется вся дерзость других.