Заблудившееся счастье - [9]

– Серафима, где мы с тобой ошиблись в воспитании детей?

– Чего это ты о них вдруг вспомнил?

– Деда Панкрата домой провожал. Совсем старик плох. Один-одинёшенек! Меня не вспомнил даже. Позвоню-ка я его сыну, пусть заберёт к себе.

– Такова была его воля жить одному.

Серафима села на лавку, положив натруженные руки на колени. Голова её низко склонилась к груди. Видимо она думала о том же, о чём и Петрович. Позовут ли к себе их дети, когда они будут в таком состоянии, как сейчас Панкрат.

6

На велосипедах, Роман и Анюта добрались до кладбища. Анюта возложила цветы к могилке и сразу же отошла в сторону, чтобы дать возможность Роману побыть одному. Он долго стоял перед могилами с опущенной головой. Потом встал на колени, руками дотронулся до земли, погладил холмики.

– Дед, бабушка! Знаю, что не достоин я вашего прощения. Знаю, что заслуживаю сурового наказания за все причинённые вам страдания, и готов понести самую суровую кару. И, всё же, прошу вас, простите меня. Я больше никогда, никому не причиню боли. Я не стану стараться исправить, то, что натворил. Я это сделаю. Вам не будет стыдно за меня. Простите, что не писал. Сначала мне не понравилось там, куда я уехал, и писать об этом мне было неловко. Два года ушло на то, чтобы привыкнуть, понять себя, понять других. Когда я понял, что могу и там найти себя, я весь с головой ушёл в новую работу, в новую семью, в новую обстановку. Я не оправдываюсь, знаю, что это не даёт мне право говорить, что некогда было писать. Я не знал о чём писать. Глупо! Писать было о чём, только это бы вас не порадовало. Я опять отложил свои письма к вам до других времён. Последние два года, мне нестерпимо хотелось уехать, сбежать. Сбежать куда угодно, но только не оставаться там, в той обстановке. Я мог бы приехать к вам, но мне опять было стыдно за самого себя перед всеми, особенно перед вами. Сейчас я понимаю и стыжусь своей никчёмности, своей нерешительности. Как мужчина, я потерял чувство собственного достоинства, уважение к себе, полностью покорился женщине, которую не любил, и которая сделала из меня безвольно человека. Но, я нашёл в себе силы и разрубил узел, который связал меня с ней. Единственное о чём жалею, что оставил отца без поддержки. Он, хоть и полон ещё сил, у него есть жена и приёмная дочь, но он нуждается во мне. Спите спокойно, я теперь, всегда буду рядом.

Роман встал с колен, поднял руку, чтобы осенить себя крестом, но не смог вспомнить, крещёный ли он. Теперь узнать об этом не у кого. Нужно будет разобрать все дедовы документы, может там, что найду о себе. Он повернулся к Ане, но не увидел её. Девушка до сих пор смотрит на него укоризненно, недоверчиво. Видимо придётся приложить немало усилий, чтобы получить её доверие, уважение. Она сразу же понравилась ему. Что заставило жить в деревне такую красавицу? Почему она оказалась в доме его дедов? Почему одна? Аню он нашёл в поле, за густым кустарником. Она собирала полевые цветы и тихо напевала какую-то мелодию.

Солнце был почти в зените, согревало землю так, что слышны были все её запахи. Пахло прелью из-под кустов, разноцветьем, сосной, берёзой. Птицы весело щебетали, перелетая с куста на куст, с дерева на дерево. Роман закрыл глаза и очутился в детстве. Июль месяц. Начало сенокоса. Бабушка с дедушкой огребают сено. Оно такое душистое, что кружится голова. Маленький Ромка любил это время года, любил, когда сено привозили в сарай. Тогда с мальчишками, они забирались на сено и валялись вдоволь. Дед разрешал им всё, потому что любил внука и его друзей. Однажды, его чуть не укусила змея, привезённая вместе с сеном. Он так кричал, что сбежались все соседи вокруг. Дед смеялся над ним и говорил, не ты её испугался, а она тебя. Иди смелее, Рома, успокаивала его бабушка. Не бойся Рома, Рома…..Он открыл глаза, перед ним стояла Аня и звала его.

– Роман Максимович, вы готовы ехать?

Он всегда удивлялся способности женщины подходить тихо, как кошке. Аня, видимо, была не исключение. Роман не услышал даже шороха от её шагов.

– Готов, Анечка. У меня к тебе просьба. Не величай меня больше. Чувствую себя древним стариком. Просто Рома, Роман и, говори мне ты. Хорошо?

Аня согласно кивнула головой. Обратный путь оказался намного короче и легче. Роман отвык от велосипеда, от плохих дорог. Всё было бы хорошо, но, не доезжая до их деревни с полкилометра, ехавший впереди Роман, услышал сзади себя девичий вскрик. Повернув назад, он обнаружил лежащую на обочине Аню, с искажённым от боли лицом. Подбежав к ней, Роман увидел, как под руки Ани, которой она зажимала ногу, течёт кровь.

– Аня, что случилось?

Она кивком головы показала на велосипед, который валялся в придорожной канаве. Роман вытащил его оттуда и увидел лопнувшую цепь, которая и поранила ногу Ани. Он бросил его обратно в канаву, а сам стал осматривать ногу Ани. Кровь не унималась. Скинув с себя рубашку, Роман оторвал от неё рукав, располосовал его на ленты и крепко перевязал рану. Он взял девушку на руки и посадил к себе на раму велосипеда.

– Спрячь дедушкин велосипед в кусты, потом заберём домой. – Попросила его Аня.