Забег к концу света - [48]

Я открыла книгу и нашла страницу, изображающую плоскую спираль: она выглядела как пандус на парковке.

– Вот это – время, – объяснила я. – Икс – это настоящее. Нижний слой – это прошлое, а верхний – будущее. И время все время движется, вверх круг за кругом, поднимаясь по спирали в этих параллельных слоях. Но, – я подняла палец, – иногда случается, что слои провисают или складываются.

– Я перевернула страницу, чтобы показать второй рисунок, на этот раз с верхним слоем, который провис до того, что был ниже.

– Этот провал, – сказала я, – является складкой на ткани времени. Такая складка может быть крошечной, на квантовом уровне: это как раз то, что, по мнению автора, происходит, когда мы переживаем дежавю. Во сне мы проходим сквозь крошечную складку времени и заглядываем в будущее. Большие складки во времени, однако, и позволяют гораздо больше. Мне кажется, что одной из них и является наш туннель!

– Закончив мысль, я гордо посмотрела на брата и продолжила:

– Два его портала, каждый из которых открывается драгоценным камнем, открывают проход в тот отрезок будущего, который сложился с нашим настоящим, что позволяет нам перемещаться сквозь время.

– Хочешь сказать, что кусок будущего – тот, который примерно через двадцать лет, – «провис» в наше настоящее? – спросил Ред. – И порталы позволяют нам в него зайти? – Именно! – подтвердила я. – Кроме того, точка соприкосновения настоящего и будущего и сама перемещается вверх по спирали времени.

– Воу-воу, притормози, в смысле?

– Другими словами, складка сдвигается вместе с течением времени, – пояснила я. – Это похоже на то, о чем мы говорили на днях, когда обсуждали, как наш Нью-Йорк и будущий Нью-Йорк накладываются друг на друга во времени: если мы находимся там в течение часа, час проходит и здесь. Верно и наоборот – если мы проведем день здесь, день пройдет и там.

– Допустим, – сказал Рэд. – А как насчет такого: можем ли мы изменить будущее? Ну, знаешь, как это бывает в кино?

– Я кивнула на книгу ученого из Калтеха:

– Доктор Магуайр считает, что нет. Если бы мы могли изменить будущее, пишет он, это означало бы, что существует множество вариантов будущего, а Магуайр полагает, что это не так. Он утверждает, что существует только одна временная линия истории. Если бы благодаря складке на ткани времени нам удалось заглянуть в будущее, мы бы увидели, по его мнению, одно-единственное будущее, то, которое произойдет, несмотря ни на что.

– Я перевела дыхание и закончила свой рассказ:

– Магуайр не верит в изменяемое будущее и считает, что мультивселенные – это чушь собачья. Так что нет, мы не можем изменить будущее. Все предопределено, по крайней мере по его словам.

– Ладно, последний вопрос, – сказал Рэд. – Порталы позволяют проходить через них только людям определенного возраста. Как ты и твой гениальный друг объясните это?

– Я подняла руки перед собой в защитном жесте:

– Эй, дай девушке передохнуть. Разве я еще не достаточно просветила тебя? Я не знаю, почему в туннеле установлен возрастной порог. Или почему он работает только в зимние месяцы. Тебе придется найти Повелителя Времени, такого как Доктор Кто, чтобы ответить на этот вопрос, если, конечно, до этого времени не наступит конец света.

– Это точно, – мрачно сказал Рэд.

Как оказалось, остальные жители Нью-Йорка были менее обеспокоены надвигающимся концом света, чем мы. Несмотря на то что ученые теперь появлялись по телевизору почти ежедневно, популярные телеведущие открыто подшучивали над грядущим катаклизмом, а большинство обычных людей просто продолжали жить своей жизнью.

Подобное отношение было распространено и среди элиты манхэттенского общества. Им предстояло посетить многочисленные обеды, вечеринки, и самое главное, в ближайшую субботу, третьего марта, должен был состояться Истсайдский котильон.

Глава 31 Котильон

В субботу утром, третьего марта, я была настроена провести предстоящий вечер дома в спокойной обстановке. После нашего совместного забега в прошлые выходные я все еще чувствовала себя взвинченной и определенно нуждалась в отдыхе. Так получилось, что накануне Рэд простудился, и теперь он страдал, уверяя, что у него как минимум ужасный грипп. Так что идеальным вариантом для нас обоих должен был стать вечер на диване с попкорном и чаем, за просмотром сериалов по Нетфликсу.

Но потом в одиннадцать утра мне позвонили из «Персонала и мероприятий в последнюю минуту» и спросили, не могла бы я выйти на работу сегодня вечером с семи до одиннадцати по тройной ставке. В любую другую субботу я бы согласилась на это только ради денег – это же все-таки тройная оплата! Но в этот раз я ответила «да», просто чтобы повидаться с Дженни. Мне все еще было стыдно из-за того, что я не поддержала ее тогда в комнате отдыха, и как минимум я хотела убедиться, что с ней все в порядке. Кроме того, какая польза от тройной оплаты в мире, который все равно скоро погибнет? Поэтому я оставила Рэда на диване кашлять, шмыгать носом и жалеть себя и отправилась на работу.

До того как я встретила вечером Дженни, одетую, как и я, в черные брюки, белую рубашку и черный жилет, у служебного входа в отель «Плаза», я и не задумывалась, на каком же мероприятии мы работаем. На какой вечеринке могут в последний момент потребоваться дополнительные официанты и организаторы будут готовы заплатить за это такую непомерную цену? Конечно же, Дженни была в курсе, и ей это даже казалось забавным.