Забавы с летальным исходом - [87]

— А почему хотите бросить?

— Вредная привычка.

— Все должны курить, — убежденно заметил Донофрио. — И тогда никаких дерьмовых проблем возникать не будет.

Она вдруг вспомнила, как они с Мелани сидели и курили в темноте. Интересно, курила ли с ним Мелани? Интересно, что они вытворяли вместе? И как все-таки Мелани могла польститься на такого типа, как могла заниматься с ним любовью? Затем она отмахнулась от этой мысли и пожала плечами.

— Что? — спросил он.

— Да нет, ничего.

— Что значит — ничего? Я же видел, как вы пожали плечами. О чем подумали?

— Просто думала, насколько хорошо вы знали Мелани, вот и все.

— Очень даже хорошо, — сказал он.

Она кивнула.

— А что это означает? Такие вот кивки?

— Да ничего. О’кей, стало быть, вы знали ее очень хорошо.

— Да, знал.

— О’кей.

— О-о-очень хорошо, — многозначительно повторил он.

И сильно затянулся сигаретой, выпустив густую струю дыма. Окна машины были открыты, дым, извиваясь, выплыл в прохладный ночной воздух.

Джилл снова взглянула на часы.

— Так это ваше полное имя? Джилл, я имею в виду? — спросил он.

— Да, конечно. Джилл.

— О’кей.

— А что?

— Да какое-то коротенькое, вот и все.

— Да, коротенькое.

— Но ведь суть не в краткости, верно?

— Джилл, и все тут.

— А я Питер. Когда мальчишкой был, меня звали Пити. Прямо терпеть не мог эту кличку, Пити! Правда, и Пит тоже не Бог весть что. Вот Питер — совсем другое дело, звучит достойно, вы не согласны? Да что там, черт возьми, говорить, ведь оно произошло от Петра, а этот Петр, хрен его бы побрал, был святым, так или нет?

Джилл подумала, что на сленге питером называют член.

А потом отбросила и эту мысль и снова пожала плечами.

— Что? — спросил он.

— Ничего.

— Снова пожали плечами. Что это значит на этот раз? — спросил он.

— Просто подумала, что питером называют еще и член, — ответила она.

— Что, правда? — удивился он.

— Конечно. Пенис. Мужской половой орган. Он же — питер.

— Первый раз слышу…

— Ну что тут поделаешь… Но это факт, точно вам говорю.

— Да я башку проломлю любому, кто посмеет обозвать меня членом!

— И вилли тоже.

— Что Вилли?

— Вилли. Еще одно жаргонное название члена. Знаете, в Лондоне продают такие смешные гульфики, ну такие штучки, что надевают на член, чтоб не мерз.

— Быть того не может!

— Очень даже может. И жены вяжут их в подарок мужьям на Рождество.

Донофрио громко расхохотался.

— А откуда это вы знаете столько разных названий мужского члена, а? — спросил он.

— Случайное везение, — ответила она.

— Хотите сигаретку?

— Да. Кажется, и в самом деле хочу.

Он вновь достал пачку из кармана, выбил щелчком одну сигарету. Затем открыл зажигалку и поднес узкий язычок пламени к ее губам. Она глубоко затянулась. Он закурил еще одну. Дым медленно выплыл в открытые окна.

— Здорово, если б было чего выпить, — пробормотал он.

— М-м… — неопределенно протянула она.

— Жаль, что мы не у меня в машине. Там в «бардачке» лежит бутылка виски.

— Да, жаль… — сказала она.

— Любите виски?

— Да.

— Я тоже. А какой?

— «Джонни Блэк».

Джек приучил ее пить «Джонни Блэк».

— Лично я предпочитаю «Дьюарз», — сказал он.

— Надо будет как-нибудь попробовать.

— Обязательно попробуйте. Как-нибудь.

Оба они умолкли.

Ночь стояла такая тихая…

— Вообще хорошо, — заметил он. — Сидим, курим. Разговариваем. Правда, хорошо?

— Да, — ответила она, — очень славно. — И взглянула на часы. А потом — на лагуну. — Что-то задерживаются. Не пойму почему.

— А когда они должны подъехать?

— Ну, в половине второго. В два…

— Уже больше.

— Угу.

Они снова умолкли.

— Не знаю, может, нам стоит подъехать к дому? — сказала она.

— Решайте сами.

— Просто не хочется нарываться на всю эту гребаную шайку.

— Так их там целая шайка?

Он ни за чтобы не признался, но находил страшно возбуждающим то обстоятельство, что она свободно употребляет такие «нехорошие», как выразилась бы его матушка, слова. И вообще, весь предыдущий разговор со всеми этими питерами, вилли, членами и пенисами казался ему страшно возбуждающим. И тут вдруг он понял, чем она напоминает ему Мелани. В ней была эта… как ее называют… чувственность, что ли. Один взгляд этих глаз чего стоит!.. Казалось, они так и говорят: «Ну, что же ты, давай, трахни меня, пожалуйста». И это несмотря на то, что одета она была очень скромно, в джинсы и просторный хлопковый свитер. И он вдруг подумал: интересно, есть ли у нее под свитером лифчик?

— Почему бы и не подъехать к этому самому дому? — сказал он.

Они оставили «Додж» у дороги, а сами пошли пешком по грязной тропинке, ведущей к дому. Донофрио был просто уверен, что тут кишмя кишат эти гребаные крокодилы.

Дом был тих и погружен во тьму.

Они стояли в тени кустарника и какое-то время наблюдали и прислушивались.

— Похоже, там никого, — шепнул он.

— Или никого, или все они спят.

— А сколько их там?

— Джек и еще трое. Но если они добрались, то к этому времени те трое уже должны бы были уехать.

— Так, значит, он там один, да?

— Ну, если эти уехали, то да, один. И если он вообще там.

— Если он там, то один. И спит.

— Наверное, — сказала Джилл.

Они стояли совсем рядом в темноте и перешептывались. От него исходил довольно острый и странный запах. Нет, то был не дезодорант и не один из тех модных одеколонов, что носят имена знаменитых кутюрье и упаковываются в больничного вида флакончики. Нет, запах был естественный и очень возбуждающий, типично мужской и присущий только ему.