За жизнь. Очень короткий метр - [10]
Может, иногда как раз лучше не понимать. Если не разбираешь слов, то не отвлекаешься на частности, и тогда кажется, что поют о нас всех вместе, и о каждом по отдельности. Вполне вероятно, что у Эворы любой находил что-то о себе – хотя пела она всегда о том, что знала и чем жила: о местах, про которые никто и не слыхал до ее появления.
Сюжет второй, философский
Острова Зеленого мыса (они же Кабо-Верде) долго были необитаемы. Португальцы открыли их в середине XV века и устроили перевалочный пункт для судов с рабами из Африки. Туда же стали ссылать каторжан и евреев. Колониальная политика породила население с невероятной смесью кровей (на Кабо-Верде попадаются чернокожие блондины с голубыми глазами), и язык, который словно бы «запомнил» всех насильно переселенных или просто занесенных судьбой на эти берега. Кабувердьяну – язык-креол, то есть гибрид, помесь. Он вырос из португальского, впитав десятки африканских наречий, подхватив фрагменты испанского, французского, английского.
В истории этой крошечной, искусственно созданной страны мне видится что-то очень символическое. Как будто от человечества отщипнули кусочек – образец тканей – и поместили в изоляцию, на обочину мира. При уменьшенном масштабе (количественном, пространственном, временном) с почти лабораторной наглядностью выступает то, что часто затенено отдаленностью мест, разницей эпох, пестротой людской массы. А именно: 1) все всегда повторяется, и не единожды; 2) не бывает абсолютного блага, как и абсолютного зла.
Так, на исходе XVIII века колониальный военный флот практически покончил с пиратством – а пираты Атлантики любили поживиться на островах Зеленого мыса. Сэр Френсис Дрейк дважды разграбил тогдашнюю столицу Рибейру-Гранде. Французские корсары тоже пошалили изрядно. Но ведь «джентльмены удачи» были еще и клиентами портовых баров, да как правило денежными и щедрыми (чего ж экономить, когда тебя того гляди зарежут или повесят?). Не стало их, и сократились доходы, причем по главной статье островного бюджета. Казалось бы: на морях покой, и все прекрасно – вот только есть нечего.
Дальше – лучше (или хуже, как посмотреть): в XIX веке заглохла работорговля. Сперва в Новом Свете выросли дети, рожденные уже в рабстве на местной почве, и потребность в привозных африканцах резко сократилась. Затем рабство отменили вообще, и в Кабо-Верде тоже. Но ведь колония создавалась именно как транзитная станция для работорговцев и их груза. Не стало этого «бизнеса», и метрополия практически потеряла интерес к островам, а статей дохода у них почти не осталось. Тут еще и очередная большая засуха… Казалось бы: свобода, живи и радуйся – вот только есть нечего.
Еще несколько десятилетий – и XX век, Первая мировая, в Европе ад. А на Кабо-Верде вдруг закипела жизнь: Британии и США пригодились местные базы для дозаправки судов и телеграфные станции. Много работы, приток денег… В общем, кому война, а кому мать родна. Вторую мировую пересидели тихонько, жалуясь разве что на засуху. А там – распад колониальных империй, обретение независимости. Но ведь эксплуататоры-португальцы все же были главными работодателями, администраторами и инвесторами. Не стало их, и экономика вообще вошла в «штопор». Казалось бы: суверенитет, верх мечтаний – вот только… см. выше.
И так – годами, веками: на отшибе, в катастрофической зависимости от «большой земли», но совершенно неведомо для нее. Как вдруг Эвора начала зарабатывать своими турне большие деньги и вкладывать их (практически все!) в бюджет страны, в школы, в больницы. И даже подтянулись кое-какие туристы – из любопытства, посмотреть на родину необычной звезды. Но материальный аспект здесь, может, и не главный.
Одна учившаяся в Европе землячка Эворы вспоминала: поначалу очень тяжко было объяснять одноклассникам, что такое Кабо-Верде и где это. Приходилось чертить рукой в воздухе Африку, тыкать пальцем рядом с этим контуром… Ей самой в итоге начинало казаться, что она никто и ниоткуда. Но через несколько лет, услышав «я из Кабо-Верде», люди стали кивать и говорить: а! Сезария Эвора! И это звучало как приветствие, как отзыв на пароль.
Сюжет третий, лирический
Конечно, то самое Кабо-Верде я тоже видела только на фотографиях Google Earth и в документальном фильме про Эвору. Главное впечатление: это даже не Третий мир, а какой-нибудь седьмой. Или двадцать девятый. Почти все и правда ходят босиком; воду вытягивают из колодцев крошечными флягами – видимо, они прорыты так узко и глубоко, что другой сосуд не пролезет. Страшно думать, сколько раз надо вытянуть такую флягу, чтобы набрать хоть одно ведро… Везде бурые камни и песок, из растительности – чахлые пальмы. Основа рациона – океанская рыба, и вокруг рыбного рынка вертится вся жизнь.
Говорят, абсолютно все кабовердийцы поют, и можно понять, почему. В таких местах – либо петь, либо утопиться. Но люди, которые так тяжело работают чтобы выжить, топиться не пойдут. Правда, охотно топят усталость в бутылке: алкоголизм – проблема государственного масштаба. И поют морны (которые по звучанию иногда неожиданно похожи на русский романс с цыганской примесью).
…22 декабря проспект Руставели перекрыла бронетехника. Заправочный пункт устроили у Оперного театра, что подчёркивало драматизм ситуации и напоминало о том, что Грузия поющая страна. Бронемашины выглядели бутафорией к какой-нибудь современной постановке Верди. Казалось, люк переднего танка вот-вот откинется, оттуда вылезет Дон Карлос и запоёт. Танки пыхтели, разбивали асфальт, медленно продвигаясь, брали в кольцо Дом правительства. Над кафе «Воды Лагидзе» билось полотнище с красным крестом…
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Быль это или не быль – кто знает? Может быть, мы все являемся свидетелями великих битв и сражений, но этого не помним или не хотим помнить. Кто знает?