За живой и мертвой водой - [132]

— Где доктор? — открывая глаза, с мучительной улыбкой спросил Вепрь. — Я вас попрошу… Вы, наверно, голодны. Позовите сотенного Довбню. Он где–то там. Я должен дать ему указания.

Оксана не успела подойти к двери, как Довбня появился на пороге.

— Привели доктора? — встрепенулся окружной.

— Пока фельдшер…

На лице Вепря появилось разочарование, кивком пальца он подозвал к себе сотенного.

— Друже, вот эта пани… — с трудом выговорил он. — Ты мне отвечаешь за нее головой. Любую ее просьбу, приказание выполнять беспрекословно. Ясно?

— Ясно, друже Вепрь.

— Давай этого коновала… — Вепрь улыбнулся своей шутке и протянул Оксане руку. — Извините, я должен прервать наш разговор. Я скоро подымусь. Мне нужны только хорошая перевязка и день–два спокойствия. Мы еще поговорим… Я все расскажу, объясню. Передайте…

Вепрь выпустил руку девушки. Посланца «друга Украины» уже не существовало для него. Опасливо и жадно смотрел окружной комендант СБ на запыхавшегося толстяка, которого подводил к нему сотенный. Заурядный деревенский фельдшер с сытой глупой встревоженной физиономией предстал перед ним как человек, способный предсказывать будущее. Заученная улыбочка сошла с лица Вепря. Широко раскрытыми, полными страха и страдания глазами он вопрошал своего оракула: «Жизнь или смерть? Жизнь или смерть?»

29. Выбор

Гранату бросил Карась… Это сделал он. Больше некому. Вот когда раскрылась та опасная загадка, которую таил в себе приведенный в сотню Богданом непонятный хлопец. Как он решился? Ведь не в мячик играл, бросая гранату, знал, на что идет, чем рискует. Значит, припекло его… Кто он? Совет? Ничего не поймешь, говорит как настоящий волыняк. Где его подцепил Богдан? Богдан исчез, словно корова языком его слизала. Все связано с нападением на немцев. Богдан исчез, появился Вепрь.

Степан вышел вслед за Соколом на крыльцо. Лицо его горело. Он сразу заметил Карася среди толпившихся на улице вояк. Хлопец стоял у тына, разговаривал с товарищами, а сам косил глазом на крыльцо штабной хаты. Неужели догадался, зачем роевого вызвали к Вепрю? Если догадался, то чего ждет, на что надеется? Похоже, Вепрь прикажет, а может быть, уже приказал арестовать Карася. А кто попадет в руки к Вепрю… Предупредить? Пусть удирает немедленно. Может, он не спал–таки в ту ночь, слышал разговор Юрка со Стефой? Начнут хлопцы Вепря катовать Карася — все расскажет сопляк, вспомнит, что было и чего не было. И пропал Юрко… Надо предупредить. Только как это сделать, чтобы не заметили? Беда, беда…

Пока Степан решал, как ему следует поступить, к штабной хате подкатила подвода. На ней, кроме возницы сидели два незнакомых бандеровца и две девушки. Одна из девчат, по одежде и виду городская, держалась очень уверенно, вторая — деревенская с испуганными печальными глазами была похожа на арестованную. Еще не успела подвода остановиться, как один из бандеровцев с сумрачным неприятным лицом спрыгнул на землю и, отталкивая всех, кто не успел посторониться, взбежал на крыльцо, скрылся за дверью. Карась тем временем очутился у подводы. Помог слезть городской девушке. Девушка небрежным кивком поблагодарила его, отряхнула пыль с юбки и обвела строгим взглядом стоявших у хаты людей. Степан заметил на ее лбу и щеке смазанные йодом царапины. Тут из хаты выбежал прибывший бандеровец и очень почтительно пригласил городскую следовать за ним.

Пользуясь тем, что внимание всех было привлечено к приезжей, Степан, проходя мимо Карася, наступил ему на ногу и направился к плетню. Там он стянул с ноги сапог и оглянулся. Карась следил за ним.

— А ну, помоги…

Тарас немедленно подскочил к роевому.

— Посмотри… У тебя рука тоньше. Там, кажется, гвоздь. В самом носке.

Тарас засунул руку в сапог, и их головы оказались рядом.

— Слушай, ты… чертяка, — порывисто задышав, сказал Степан. — Тебе здесь не место. Мотай! Иначе…

— Не понимаю, друже?.. — так же тихо, не поднимая головы, отозвался Тарас, и губы у него побелели.

— Врежу по морде — поймешь… — сквозь зубы прошептал роевой. — Я ничего не знаю и не видел, не говорил… — И добавил уже громко, раздраженно, вырывая сапог из рук вояки: — Не нащупал? Дай сюда!

Роевой сунул ногу в сапог и, не глянув на Карася, торопливо зашагал к сараю.

Тела убитых лежали в саду на траве, невдалеке от могилы сестры Богдана. Проходя миме, Степан взглянул в ту сторону. Советов бросили вместе с овчаркой как попало, а своих хлопцев выложили рядышком голова к голове, накрыли холстами. Советов четверо — старшина Сидоренко, украинец, татарин и окруженец, тот, что должен был расстреливать… Среди своих — женщина. Наверное, бывшая учительница. Принесло ее сюда… Погиб куренной Смерека и три охранника. Кто виноват? Вепрь мог бы отпустить пленных. Петро, тот бы, пожалуй, отпустил. Все–таки у Петра в характере есть благородство. А там как знать. На брата он руку поднял… Кто же такой этот чертов Карась? Видать, все–таки совет он. А может быть, волыняк, комсомолец. Сколько их таких немцы и хлопцы из эсбе постреляли! Смотри, какой закаленный и бесстрашный. Ну, теперь–то он даст деру. Наверное, уже скрылся. Куда он пойдет? Это его дело. Пусть убирается ко всем чертям, пока еще держится отчаянная башка на плечах.