За закрытой дверью. Записки врача-венеролога - [2]

Да и почему бы, собственно, им не радоваться?

Одни из них имели славу, другие были красивы, третьи — умны, четвертые — богаты, пятые — имели власть. Те — жажду жизни. Эти — любовь.

Мой спутник сказал, указывая на толпу:

— Вероятно, все эти люди живут интересно я красиво. Посмотрите, как они здоровы и беззаботны!

— Относительно многих: вы ошибаетесь, — возразил я. — Часть этих людей только выглядит здоровыми и беззаботными. Некоторые из них завтра с утра разбегутся по амбулаториям, по врачебным кабинетам и будут сидеть там в креслах и лежать на столах. И мы, врачи, армия в несколько тысяч человек, будем промывать, прижигать, перевязывать, присыпать, чистить, удалять гной, выделения, тампоны, чтобы освобождать их от болезней.

Если какой-нибудь Эдиссон изобрел пластинку, которая позволила бы запечатлеть минуту жизни целого города, вы увидели бы, что дело обстоит именно так.

Мой спутник, как-бы в испуге, отодвинулся от меня.

— Но это неправдоподобно! Вы преувеличиваете. Вы сейчас просто раздражены.

— Нисколько! Я совершенно спокоен. И я думаю, что я глубоко прав, особенно в отношении венерических болезней. Не забудьте, что я говорю о жителях города, о тех слоях, представители которых находятся здесь. Это очень важное соображение.

Я скажу вам больше. Посмотрите кругом. Вы видите беспечные, довольные, улыбающиеся лица. А ведь среди них есть носители болезни, о которой не подозревают. Если бы многим из них, из тех, кто, в сущности, здоров, мы открыли глаза на ущерб, который они наносят близким, дорогим им людям, они пришли бы в смятение. Потому что на деле они творят, хотя и не ведая того, большое зло.

— Не удивляйтесь моим словам. В них нет ничего загадочного. Видите ли, почти все знают, что такое венерические болезни, что такое, скажем, сифилис или триппер. Но о том, как иногда эти болезни отражаются на человеческих отношениях, знают очень немногие. Знать же это небесполезно и порой даже необходимо…

Недавно один ученый выпустил книгу о «Биологической трагедии женщины». Это — исследование о половом созревании, менструациях, зачатии, беременности, климоктерии и т. п.

Но есть еще одно свойство строения женского организма. О нем мало кто осведомлен. А между тем оно нередко вносит в существование людей тяжелые осложнения. Оно составляет то, что можно назвать «анатомической трагедией» женщины.

Мой собеседник был не только наивен, но и любопытен. И я рассказал ему ряд фактов из повседневной жизни, обрисовав их так, как они происходят за закрытой дверью кабинета врача-венеролога.

Искаженные схемы

То, что я сейчас расскажу, тоже имеет, между прочим, некоторое отношение к театру, правда, довольно отдаленное.

Однажды ко мне в амбулаторию явился на прием очень красивый юноша. У него были большие, светлые глаза и румяные щеки. Крупный нос, прямой и точеный, и резко очерченный подбородок свидетельствовали об его аристократическом происхождении. Революция уничтожила носителей голубой крови. Но это был, по-видимому, один из последних могикан.

У него была восхитительная фигура. И неспроста. Он был учеником балетной школы.

Юношу беспокоили пятна на теле. Он вытянул руки и указал мне на несколько розовых точек у локтевого сгиба. Пятна не зудели и не болели, но они были ему очень неприятны, так как профессиональные занятия требовали обнаженных рук.

Я попросил его раздеться.

— Но зачем, доктор? — возразил он. — У меня ведь больше ничего нет.

Я настоял.

Он нехотя стал расстегиваться. Делал он это застенчиво, видимо смущаясь меня.

У него были упругие мускулы. Линии рук, плеч, спины и живота были безупречны. Его тело было воплощением мужской силы и молодости, еще не достигших расцвета.

Я тотчас же увидел сыпь на его груди и животе, что заставило меня исследовать паховые сгибы.

Он густо покраснел, повторив недовольным тоном.

— Доктор, у меня же там ничего нет. Меня беспокоят только руки.

Под пальцами я нащупал вздутия, походившие на крупные бусы. Это были пакеты зараженных желез. Сомневаться в том, что юноша был болен сифилисом, не приходилось.

Должно быть, я не сумел скрыть выражения тревоги. Глаза молодого человека были устремлены на меня и неотступно следили за мной.

Ему было шестнадцать лет. С самого начала жизненного пути ему предстояло влачить груз, более тяжелый, чем свинец и камень.

Пусть это с врачебной точки зрения не так. Пусть это такая же болезнь, как и всякая другая, как экзема, малярия, болезнь, которая вполне поддается излечению, если она обнаружена. Наконец, она не позор, а несчастье. Но это знаем мы, врачи. Для многих же сифилис — пугало. Это то, хуже чего не бывает. Это — провалившиеся носы, язвы, от которых нет спасенья, разъеденные челюсти, щеки, ноги, губы.

Я долго мыл руки, обдумывая, как ослабить удар.

Одно обстоятельство несколько смущало меня. Я размышлял о нем, пока струйки воды медленно стекали с пальцев моих рук. Это то, что я не обнаружил признаков склероза.

Сейчас я объясню, в чем дело.

Железы у юноши были всюду увеличены: и у локтя, и под мышками, и на шее. Везде я их ясно ощупывал. Это показывало, что процесс успел генерализоваться. Яд проник всюду. Сыпь доказывала то же самое. Но железы не везде были одинаковой величины. Это очень важный признак. Где железы крупнее всего, там и находятся «ворота инфекции».