За закрытой дверью - [79]

— Один телефонный звонок. — Голос Новака со слабым акцентом, словно серной кислотой прошелся по нервам Ригза.

Неоновая вывеска забегаловки горела тусклым светом.

— А если я буду с вами сотрудничать, то этот человек не тронет Айрин?

Новак рассмеялся:

— Ну, этого я обещать не могу. Боюсь, это зависит от самой Айрин. Джордж красивый малый и хорошо умеет убеждать. Все, что я тебе обещаю, так это то, что ей не на что будет потом жаловаться. Джордж в этих делах настоящий профессионал. Не важно, что ты решишь, он по-любому с энтузиазмом примется за дело.

— Пообещай, что он не тронет ее, и я соглашусь. — Ригз сам себя ненавидел за надрывный умоляющий голос.

— Не будь дураком. Айрин рано или поздно придется познакомиться с сексом, как и любой другой женщине. А вздумаешь настучать на меня в «Пещере», будь уверен, твоя Айрин будет кричать от боли. Один перехваченный звонок, и я развязываю моему человеку руки. И ты еще не знаешь, что я придумал для твоей младшей, Синди. Да и женушка у тебя еще очень даже ничего.

— Нет, — тупо повторил он.

Новак похлопал его по плечу. Ригз был так подавлен, что Даже не дернулся на эту выходку. Как будто он был уже мертв.

— Что ж, Эдвард, давай все обговорим. Рейн Камерон. Выкладывай все, что знаешь о ней, мой друг. Все.

— Я тебе не друг, — проворчал Ригз.

— А? Чего ты там бормочешь?

Ригз тяжко вздохнул и повторил громче и разборчивее:

— Я тебе не друг.

Новак посмотрел на него с улыбкой.

— А вот это совершенно верное замечание, Эдвард, — сказал он. — Ты мне недруг. Ты мой раб.

Джесси стоял в лодке, на нем был черный кожаный пиджак Сета. Он знал, что это его пиджак, потому что для Джесси он был слишком велик. Плечики пиджака съехали с худеньких плеч Джесси, а рукава закрывали пальцы.

Он был очень бледен. Так бледен, что веснушки четко проступали на коже. Его зеленые глаза были печальны.

— Будь осторожен, — сказал Джесси. — Круг сужается. Во сне Сет отлично понял, что все это значит.

— Насколько сужается?

Джесси поднял руку и соединил большой и указательный пальцы, формируя круг. Затем он усох до мальчишки лет пяти, каким Сет впервые увидел его, когда они стали жить вместе. Пиджак уже свисал ниже колен.

— Совсем сузился, — ответил он, и вода позади него блеснула, как луч солнца, пробившийся сквозь завесу облаков.

Что-то сверкнуло в руке Джесси. Сет пригляделся и понял, что это ожерелье бабушки Рейн.

Сет пришел в себя и понял, что это был только сон. Роскошная обстановка вокруг привела его в чувство. Льняные простыни и теплая, пахнущая цветами Рейн в его объятиях. Она повернулась, стараясь не разбудить его, и он поцеловал ее в плечо. Она выскользнула из его рук. Дверь в ванную закрылась, зашумел душ.

Он держался до последнего, но Рейн оказалась такая же выносливая, как и он. После нескольких часов любовных утех они сдались Морфею. Он потянулся с удовольствием и развалился на огромной кровати, наслаждаясь комфортом. Дверь в ванну открылась. Он услышал, как Рейн охнула, и открыл глаза.

Она стояла перед зеркалом, и на ней не было ничего, кроме махрового полотенца. Ее шикарные волосы снова вились, и это его порадовало. Он присмотрелся, чтобы понять, чем она так взволнована, но ничего, кроме сумок с одеждой, не увидел.

— Ты чего? — спросил он.

Она улыбнулась ему через плечо, но глаза ее были встревожены.

— Эти сволочи забрали мои очки! И одежды тоже пет! Я оставила все здесь, и костюм, и туфли, и сейчас… остались только эти вот пакеты.

— Ну и что? Милая, твои очки все равно были так себе. У тебя ведь при себе контактные линзы? Ты же в них ходила весь вечер? Ну так и нет проблем. Выбери что-нибудь из той одежды, что тебе оставили, — предложил он. — Она наверняка подойдет.

Она посмотрела одежду:

— Боже мой… я не могу это одеть. Армани, Джанфранко Ферре, Наннини, Прада[17]… да здесь целое состояние.

— Тебя это удивляет? Она нахмурилась:

— Я не люблю, когда меня пытаются купить, Сет! Я хочу назад свой дешевый голубой костюм. Я за него заплатила, и он мой.

Полотенце съехало и держалось только на груди. Он снова почувствовал, как возбуждается, как будто они не занимались любовью всю ночь напролет. Он скинул простыню и поспешил к ней. Она хотела отступить, но отступать было некуда. Ему ударил в голову запах ее шампуня и мыла. Меда и фиалки. Просто прелесть.

— Я нервничаю, Сет, я не могу заниматься любовью в таком состоянии, — прошептала она.

Он посмотрел на ее отражение в зеркале и сжал ее ягодицы своими широкими ладонями.

— Не нервничай, — сказал он убедительно. — Не важно, во что ты одета. Ты всегда прекрасно выглядишь. Мне ты все равно больше всего нравишься вообще без одежды.

Она обняла его за талию и прижалась к его широкой груди.

— Но я ведь не могу выйти отсюда вообще без одежды. Он поднял ее на руки и отнес в постель.

— Дорогая, одежда — это последнее, о чем тебе стоит беспокоиться этим утром.

Она приняла его слова всерьез, и лицо ее сделалось мрачнее тучи. Она по-настоящему испугалась.

— Ты совершенно прав, — выдавила она. — Сет, я не думаю, что смогу… ну вот о…

Он поцеловал ее и прошептал на ушко:

— Ни слова больше.

Ее губы задрожали. Она закрыла глаза, и две кристальные слезинки скатились вниз по лицу.