За великую трассу - [8]
- А мама привезла нам шоколад. И я ел, и Фэми, и мама,- щебетал мальчик.- И еще одна плитка есть. Это мы тебе, папа, оставили.
- Мне не надо,- сказал, смеясь и целуя сына, Рендол. - Я ведь не маленький…
- Но нельзя же, папа, чтобы только нам да нам мама приносила. И тебе же хочется. Скажи, что нет?
- Нет.
- А вот и хочется! Так и мама сказала. Правда, Фэми?
- Правда, правда.
Вилли вошел в дом, состоявший из двух небольших комнат, кухни и ванной. Квартира была обставлена тяжелой старомодной мебелью. Ее давно стоило бы выбросить, но сенатор Уолтер решил даже высчитывать плату за ее амортизацию.
Возле окна на небольшом столе стояла радиола. Своим видом она сразу обращала на себя внимание. Ее сделал сам Вилли, чем немало гордился. Радиола с красиво раскрашенной панелью сияла зеркальной отполированной поверхностью.
- Вилли! - выбежала из кухни Нелли и обняла мужа. - Вилли, что слышно у тебя? Все хорошо?
- Даже лучше, чем хорошо, - ответил инженер. - А в доме у нас сегодня чем-то очень приятным пахнет. Баранину тушила? Угадал?
- Да, баранину.
- Откуда же деньги? Ведь вчера у нас не было ни одного цента.
- Из-под земли достала.
- Что - решила стать геологом? - пошутил Вилли.
- В этом смысле я давно уже геолог…
- Ну, а все же, откуда у тебя деньги?-допытывался муж.
Нелли не ответила и торопливо убежала на кухню. Вилли был немного удивлен. Сегодня жена была какой-то возбужденной, особенно веселой. А ведь он и сегодня не получил аванса, и неизвестно, как придется прожить завтрашний день. «Эх, Нелли, Нелли, радость моя. Ты всегда хочешь успокоить меня, а у самой на душе, наверно, тревога, печаль, волнение… Знаю тебя, Нелли. Что ж, спасибо. С тобой, хоть и тяжела жизнь, прожить можно дружно, плечо к плечу. А это очень важно для нас, простых людей Республики…» - думал Рендол, наблюдая в открытую дверь за женой.
С приходом Вилли дом наполнился шумом, радостным смехом. Вилли включил радиоприемник, усадил детей к себе на колени, слушал музыку, играл с Джонни и Фэми.
Вскоре Нелли поставила на стол тарелки с горячим подрумянившимся картофелем, поверх которого лежал зажаренный бараний бок. Прекрасный обед! Не часто в доме Рендолов бывает такой праздник. Но откуда появилось все это?
Когда все уселись за стол, Нелли поставила даже бутылку шотландского виски. Это было сверх всяких ожиданий. Вилли удивленно посмотрел на жену. Она поняла его взгляд и спокойно ответила:
- Не удивляйся, Вилли. Нам очень повезло. Вчера не было ни цента - а сегодня, видишь, целое богатство… Я получила, - разъяснила она, - наследство недавно умершего и давно забытого дяди. Десять тысяч долларов!..
- Что ты говоришь?! - Вилли подошел к Нелли, обнял и поцеловал в щеку.
Нелли вспыхнула от этой сердечной ласки, покраснела и крепко прижалась к мужу. Он стоял возле нее высокий, плечистый. У него был красивый высокий лоб, на котором часто сходились морщинки, и от этого казалось, что он всегда о чем-то думает, что-то решает важное…
«Неужели он не замечает изменений на моем лице? - удивленно подумала Нелли. - О боже, разве так умело сделано все? Какой стала медицина - она всемогуща! Пусть же Вилли никогда не заметит, не узнает о моем поступке…»
- Знаешь, Вилли, - прошептала горячо Нелли, отводя взгляд куда-то в сторону. - Этот дом уже наш, мебель - наша, собственная. Автомашина также наша. За все я уже заплатила в кассу Уолтера. Может быть, ты сделал бы как-нибудь иначе, но мне страшно осточертело наше кочевничество по Республике. Хочется хоть несколько лет пожить спокойно, по-человечески…
- Милая моя Нелли! Хорошо, конечно, что ты заботишься о детях, о их будущем. Я так ценю эту твою заботу, - произнес с особенной нежностью Вилли и поцеловал жену в горячий, немного вспотевший лоб.
Время за беседой идет быстрее, чем обычно. Не успели супруги Рендолы наговориться, как солнце опустилось за горизонт и за окнами начали быстро сгущаться сумерки. Вилли вышел на веранду, долго любовался вечерней зарей, прислушивался к затихающим звукам трудового дня.
В его глазах сейчас все приобретало новое значение. Он видел над головой проплывающие облака - и считал их своими, потому что они плыли над его собственным домом; он слышал в саду щебетание птиц и как никогда радовался этому - они щебетали в его собственном саду; он чувствовал густой запах трав и цветов, и в эти минуты еще сильнее хотелось ему жить и жить, бороться и творить, потому что, наконец, трава эта и цветы росли и цвели на его собственном кусочке земли, который он много лет искал по Федеральной Республике…
Глава VI
Когда Круцкий и Свистунов вошли в один из номеров отеля «Черный ворон», Назаров полулежал на диване в важной позе, скрестив руки на груди. Шторы на окне были приподняты, и свет заходящего солнца лился в комнату широким потоком.
- Вы приглашали нас, мистер Назаров? - угодливо поклонившись, спросил Круцкий.
- Да,- грубо ответил Назаров, не меняя позы.- А вы почему опаздываете? Так начинаете служить? Дисциплины не знаете?
- Мы, мистер Назаров.» - заискивающе стал оправдываться Круцкий.
- Не оправдывайтесь, - перебил его хозяин номера.- Не ваши объяснения - мне служба нужна! Понимаете?
