За век до встречи - [173]

Дом взглянул на нее с комическим ужасом.

– Я говорю серьезно. Эйми родила тебе одного за другим троих детей, и после этого ты допустил, чтобы какая-то «лахудра», если воспользоваться твоим же выражением, затащила тебя в грязный туалет, поскольку – опять же по твоим собственным словам – ты не в состоянии контролировать своего «маленького дружка». – Она выразительно посмотрела на его промежность. – И после этого ты вот уже два месяца только тем и занимаешься, что пытаешься очернить свою жену, которая носится как угорелая, пытаясь обеспечить нормальную жизнь вашим общим детям. Больше того, ты каким-то образом сумел убедить себя, что со мной у тебя все будет по-другому, но это не так, Дом. Я – не тот ответ, который ты ищешь. И никакая другая женщина тебе тоже не подойдет, потому что в конце концов она окажется в том же положении, что и Эйми. Мне кажется, ты физически не в состоянии хранить кому-либо верность достаточно долго, а я… я не настолько повернута на том, чтобы жить в роскоши и ничего не делать, чтобы до конца жизни гадать, сколько ты пьешь и в чьей постели проводишь время. А кроме того… – Она ненадолго остановилась, чтобы перевести дух. – Кроме того, я тебя не люблю, Дом.

Он изумленно уставился на нее.

– Да, не люблю, – повторила Бетти. – Как говорится, спасибо за предложение, но я не собираюсь ловить тебя на слове. Я останусь в Лондоне и буду работать у Эйми… – Она улыбнулась. – Работать няней.

Радиосторож на кухонном столе зашипел, и из динамика послышалось недовольное кряхтенье Астрид.

– Донни и Акация в детской, – сказала Бетти. – Они будут рады тебя видеть. Ты не торопишься?

Он покачал головой.

– Нет, не тороплюсь.

– Вот и отлично, – сказала Бетти. – Чайник только что вскипел. Может, соберешь нам чай?..

И, повернувшись к нему спиной, она поднялась по лестнице и зашагала по коридору второго этажа. На ее губах играла улыбка.

60

Десять дней спустя

– О, мисс Бетти! Наконец-то вы приехали!.. – Хрустя башмаками по гравию подъездной дорожки, Иеремия Уорсли шел ей навстречу и, широко улыбаясь, протягивал большую красную ладонь. – Добро пожаловать в нашу скромную обитель.

«Обитель», о которой шла речь, выглядела отнюдь не «скромной». Это был огромный живописный особняк эпохи Якова I, который словно просился в путеводитель по архитектурным достопримечательностям. Бетти оценила изогнутые резные фронтоны, полукруглые арки, скульптурные медальоны, восьмиугольные трубы дымоходов и облицованные итальянской глазурованной плиткой наружные стены. Похоже, подумала она, раньше люди жили не так, как сейчас. Должно быть, поэтому они и были другими.

– Позвольте представить вас моему племяннику Джорджу Уорсли и его жене Китти, – продолжал ворковать Иеремия. – Они теперь управляют этим поместьем, бедняжки…

Бетти пожала руки Джорджу и Китти, которые выглядели так, словно только что сошли с обложки «Загородной жизни»: у них были обветренные, красноватые лица и светлые, выгоревшие волосы. Сходство довершала пара шоколадной масти лабрадоров, которые вертелись вокруг их ног в сапогах-веллингтонах.

– Здравствуйте, Бетти, здравствуйте! – сказали супруги чуть ли не хором. – Рады с вами познакомиться.

– Я тоже очень рада. – Бетти повернулась к микроавтобусу, остановившемуся на подъездной дорожке позади нее. – Я приехала не одна, – добавила она. – Надеюсь, вы не против?

– Нет, что вы! Совсем не против, – сказал Джордж. – Событие-то не простое!

Дверь микроавтобуса отворилась, и его пассажиры стали один за другим выбираться наружу. Бетти представила всех по очереди.

– Это Джолион, сын Арлетты. Это моя мама Элисон. Это моя хорошая знакомая Александра Любезноу, она очень помогла мне в моих поисках. А это Клара Дэвис… – Она протянула руку, чтобы помочь той спуститься на землю. – Дочь Годфри.

Иеремия, Джордж и Китти широко улыбались.

– Нам очень приятно познакомиться со всеми вами. Приятно и интересно. Как хорошо, что вы смогли приехать!

– Какой красивый дом! – заметила Клара, разглядывая особняк. – Никогда не видела ничего подобного. Он, наверное, очень старый, да? А как прекрасно сохранился!..

– Большое спасибо, – прощебетала Китти. – Конечно, это было нелегко, но мы старались. Не скрою, нам пришлось попотеть, но результатом мы довольны. Ну, проходите скорее в дом. Можете мне поверить, там еще красивее, чем снаружи.

Они вошли, и супруги провели их по анфиладе великолепных комнат, каждая из которых, казалось, была красивее другой. По пути то Джордж, то Китти давали короткие пояснения: это голубая зала, это красная, это – зеленая, это гостиная, это библиотека, это бильярдная, так что в конце концов Бетти стало казаться, будто все они попали внутрь гигантской «Клудо»[59]. Наконец они остановились перед высокими двойными дверями, на которых висела мемориальная табличка с надписью «Зал Гидеона Уорсли».

– Ну, вот мы и пришли, – сказала Китти, слегка потирая руки. – Как вы, вероятно, уже знаете, наш двоюродный дедушка Гидеон был известным художником-портретистом, который жил и творил в промежутке между двумя мировыми войнами. В семье его считали чем-то вроде паршивой овцы, поэтому сразу после Первой мировой он уехал в Лондон и, поселившись в небольшом коттедже в Челси, начал вести богемный образ жизни, проявляя особый интерес к разного рода экзотике. Именно в этот период Гидеон Уорсли написал несколько любопытных портретов, два из которых даже вывешены в Национальной портретной галерее. Еще пять его работ находятся здесь, в доме его предков. Остальные картины Гидеона разошлись по частным коллекциям во всех уголках мира. Вот, собственно, и все, что я хотела вам сообщить… – Она посмотрела на Джолиона и Клару. – А теперь, если вы готовы…