— Чо свалил? Какой Кеха?
— Который у нас жил… Он столкнул на тебя снежную глыбу.
— Ты чо баишь, паря!
— Он… Я снова был на скале, там за дерево привязана веревка… Он за нее держался, а ногой столкнул снег… Следы-то остались на кромке снега, все видать.
— О-бой! Сын барсука и вонькой росомахи! Убил мою Чолбонку и меня хотел отправить в Страну Духов, в Нижнюю землю.
— Бабай, я сразу понял, что Кеха обманул меня.
— Как обманул?
— Он после обвала обежал вокруг пещеры и сказал мне, что человек успел уйти, а когда я искал тебя, то никаких следов не было.
Самагир сурово нахмурил седые брови. Темно-медное лицо стало сердитым и упрямым. Задумался. Зачем-то потер небольшой с горбинкой нос. Черные глаза стали жесткими, заискрились злыми огоньками.
— На-ка, Ондре, трубку, запали-ка ее.
Мальчик быстро раскурил трубку и подал Самагиру… Осип несколько раз затянулся и немного успокоился.
— Ондре, сынок, тебе ведомо, где милиция?
— Знаю, бабай.
— Вот, молодец. Там найдешь моево талу Воронцова. Скажи ему, што Оська Самагир лежит в больнице. Он шибко хочет с тобой баить. Пусть не мешкает, а то у Оськи дело худо. Раскумекал, чо сказать-то?
— Понял. Я, бабай, мигом добегу, — сказал Андрейка, собираясь уходить, потом спохватился, достал из кармана плитку шоколада: — Вот, бабай, с чаем покушаешь.
— О-бой, сынок, ты меня совсем маленьким хубунчиком сделал. Ешь сам… усладись вкусным камнем.
— Шоколад едят только больные. Разве ты, бабай, не слыхал про это? Спроси-ка у врача, — улыбаясь, сказал Андрейка и юркнул в дверь.
Через несколько минут запыхавшийся Андрейка остановился у здания милиции. Навстречу ему с высокого крыльца спускалась ярко разодетая девушка и, улыбаясь, рассматривала новенький паспорт.
На крыльце мальчик чуть задержался и про себя повторил поручение Самагира. Затем, открыв тугую дверь, оказался в небольшой комнате, где за столом сидел знакомый милиционер и разговаривал с мужчиной в нерпичьей шубе. Андрейка облегченно вздохнул. Сержант милиции Разуваев жил рядом со школьным интернатом. Он был очень веселым и общительным человеком, играл с ребятами в лапту, рассказывал смешные анекдоты и устраивал борьбу.
Вдруг распахнулась дверь соседней комнаты и оттуда вышел в сверкающих сапогах красивый лейтенант и позвал мужчину в нерпичьей шубе. «Сапоги-то как блестят!» — подумал Андрейка и вспомнил воспитательницу интерната Марью Алексеевну, которая часто бранила их за грязные ботинки.
— Здорово, сосед! Что случилось в нашем интернате?
— Здрасте, дядька Разуваев!.. Я… мне… меня послал дедушка Самагир… Велел позвать его талу Воронцова.
— Какой Самагир? А почему он сам не пришел сюда?
— Он лежит в больнице. Ему плохо, понял?
— Лейтенант Воронцов занят. Подожди, — сухо, по-военному, ответил Разуваев.
Зазвенел телефон.
— Дежурный по отделению сержант Разуваев. Вам кого нужно?.. А кто говорит?.. Хорошо, доложу… Нет. Он скоро придет.
Положив трубку, сержант потянулся и весело подмигнул. Теперь он походил на игривого соседа, а то был какой-то неузнаваемый, сухой, строгий.
— Ну, што, Андрюха, как дела-то?! — в голубых глазах забегали озорные бесенята. — Это ты с какой девчонкой вчера ходил в кино? А?! Уже одиннадцать, а ты с ней тары-бары у ворот!
— Ха, сказал тоже, вчера!.. Я только сегодня утром из дома.
— Фьюить! Верно, паря, я давно тебя не вижу.
— Болел гриппом.
— У-у, это плохо. Много пропустил?
— Две недели. Но я дома все время занимался, догоню.
Сержант закурил и загадочно улыбнулся.
«Сейчас что-нибудь выкинет! Уж я-то знаю дядьку Разувая!» — весело подумал Андрейка.
Милиционер взял лист бумаги и быстро написал несколько слов.
— Утром, Андрюха, я был на реке. Там обнаружил труп и составил вот этот акт. Прочитай-ка, товарищ, и скажи свои соображения. Проверим твою наблюдательность. — Андрейка взял лист и начал читать.
Акт
20 февраля 195… года.
Мною, сержантом Разуваевым, на берегу реки обнаружен труп. Пол неизвестен. По бороде — семейский[6].
К сему: сержант Разуваев.
— Читать быстро и без промедления обнаружить мою ошибку. Ну!
— Ха! тебя тоже называют семейским, а бороды-то нет.
— Ну, допустим, а еще что?
— Вай-вай! Ха-ха-ха! Пол неизвестен, а по бороде!.. Ха-ха-ха! Раз борода — то, значит, пол мужской! Ха-ха-ха!
Андрейка услышал позади себя шаги.
— О, у вас, товарищ, как на концерте Аркадия Райкина!
Веселое лицо Разуваева сразу стало сухим и строгим.
— К вам, товарищ лейтенант, по срочному делу, — милиционер кивнул на Андрейку.
В доме Буина сегодня большая радость. Буин привез из больницы жену с дочкой. Новорожденную нарекли Чимитой.
Бабка Чимита по-соседски домовничала у Буина и за эти дни вымоталась основательно. И сейчас, освободившись от тяжкого труда домохозяйки двух домов, она блаженно чаевничала.
— Значит, Осип-бабай в другой больнице лежит? — еще раз переспросила старуха.
— В другой, бабка Чимита, — убаюкивая дочку, ответила Ханда.
— Я-то уж разыскал бы его. Тайком бы и бутылку «московской» занес, — добавил Буин.
— Там, поди, Андрейка около бабая вертится… Вот уж дружба-то у них! Бедняжка, намытарился с Осипом, сколь страху принял.
— А виновница-то вот где! Твоя тезка! — приподняв ребенка, счастливо рассмеялась Ханда.
