За тридевять земель - [92]

...Спустя несколько суток на калифорнийскую землю обрушилась новая напасть. Сильнейший шквал пронесся над Великим Восточным океаном. Вздыбилось море, окутывая белой пеной своей зубчатые скалы. Волны цунами, высотою до сорока сажен, обрушились на берег, сея смерть и разрушения. Прячьтесь, люди и звери, кто где может, не то — верная погибель!

Старик мивок, укрывшийся вместе с нашими героями в одной из волно-прибойных ниш, рассказывал россиянам историю Священного Койота, который, подобно Ною, спасся от потопа, сопровождавшегося огненным дождем. Поведал он и другие предания. Много интересного узнали слушатели о могучем Боге Ветра Йапонче. Лешеку Мавру особенно понравилась и запомнилась история про двух отважных воинов, которые добивались расположения прекрасной девушки, неожиданно оказавшейся ведьмой. Своих поклонников-соперников она превратила в две огнедышащие горы. Да только и в каменных обличьях продолжали они вечный свой поединок, изрытая друг на друга огонь. Между прочим сообщил индеец и о том, что люди его племени умеют заранее определять, когда проснутся Лувлаклафы, «извергающие густой черный дым». Обычно мивоки успевали покинуть опасные области сьерры еще задолго до того, как Духи Гор усаживались вместе с Духами Подземелий и принимались раскуривать свои страшные калюметы. Индейцы никогда не поднимались на дымящиеся горы, более того, как правило, даже не приближались к их подножию. Согласно поверьям на опрометчивого непременно должны были наброситься Злые Духи — скукумы — и утащить его в Пекло...

Природа медленно зализывает раны, даже если наносит их себе сама... Однако, по мнению многих ученых, урон от катаклизмов был бы зачастую значительно меньшим, если бы люди прислушивались не только к прогнозам сейсмологов, но и к индейским легендам. Так, в частности, сент-хеленская трагедия была заблаговременно предсказана краснокожими.

Как сообщал в 1976 году «Естественно-информационный бюллетень» Смитсоновского института, археологическая экспедиция университета Санта-Клара (штат Калифорния) в местах, нами описываемых, обнаружила накрытую оползнем и потому прекрасно сохранившуюся, неизвестную ранее стоянку индейцев... Возможно, это обстоятельство поможет когда-нибудь более подробно и достоверно восстановить события, которые нашли место в настоящей главе.

XV У подножия Учеакуочуке. Бледнолицый предатель. Последняя битва. Отмщение. Слово о судьбах людских.

В один из дней Месяца Желтой Травы в каньоне Милосердного Чапарраля, подле священного камня Учеакуочуке, что в переводе означает Поющая Скала, выросли многочисленные типи различных калифорнийских племен. Вожди и шаманы — хойбо и чуйбо, апихойбо и апи-чуйбо, один за другим, в сопровождении немногочисленной свиты подходили к Поющей Скале, чтобы вытянутой во всю длину правой рукой с открытой кистью, ладонью вверх, приветствовать Святыню. Они шли неслышной, но твердой поступью, и со стороны казалось, что это шествует Само Время. На исходе другого дня они вновь встретятся у подножия Учеакуочуке, разведут вокруг костры из хвойных веток и ароматических трав, принесут жертвы Великому Духу, и, когда дым окутает Поющую Скалу, Души Предков, живущие в камне, через апичуйбо Пожирателя Молний, что старше самого кашайя на девять лун, будут давать советы собравшимся вождям.

На этот раз у прародителей следовало получить лишь один совет: следует ли отрывать Сакральный Нож Войны и начинать Великий Поход Священной Седельной Сумки или нет? Ровно в полночь Пожиратель Молний должен будет возвестить волю предков. Но для того, чтобы апичуйбо мог совершить путешествие в Потусторонний Мир и говорить там с Душами Предков, ему непременно нужны были посредники. Роль посредников между живыми и мертвыми могли выполнять лишь Злые Силы Тени. И Пожиратель Молний, уже с вечера удалившись в знахарское типи, начал священнодействовать, призывая Нечистую Силу. Священнодействие это сводилось в основном к одурманиванию себя ядовитым ягодным напитком толоачо, заедаемым наркотическими лепешками из мякоти пейоты. К полуночи, когда вокруг Учеакуочуке горело десятка полтора ароматических костров, апичуйбо Пожиратель Молний, дойдя до состояния невменяемости, общался у священного камня с Самим Сатаной, который кормил его огненными грибами и объявлял волю Предков...

Ближе к утру мистерия кончилась. Все предвещало благоприятный исход войны с бледнолицыми. Души Предков, по словам апичуйбо Пожирателя Молний, дали свое добро на отрытие Ножа Войны. Впрочем, этот, казалось бы, неоспоримый довод иных мог и не устроить. Согласно обычаю последнее слово оставалось за Великим Советом Вождей, хотя в случае иного указания Душ Предков Совет не собирался бы вовсе...

Вот уже более часа семнадцать индейцев-апихойбо, усевшись в круг, торжественно и сосредоточенно передавали из рук в руки раскуренный калюмет, однако не было сказано пока ни слова. У каждого была своя мысль, каждый заранее принял решение, но в то же время каждый понимал, что уж коли он дал свое согласие принять участие в Великом Совете Вождей, то ему придется подчиниться воле большинства. Калюмет, переходящий теперь по кругу, служил не только незыблемым символом мира, но и символом покорности. Ну а воля большинства будет, несомненно, на той стороне, которая окажется более красноречивой. Известно, что молчаливые индейцы — самый красноречивый народ в мире, в этом отношении они вполне могли бы поспорить со знаменитыми древнеримскими ораторами. Недаром первые европейцы, пересекшие Атлантику, окрестили их «римлянами Нового Света». Можно с уверенностью сказать, что на Совете Вождей всегда торжествовало мнение самого красноречивого — это вовсе не являлось признанием силы демагогии, это была дань таланту, дару, ибо уважающий себя индеец в отличие от европейца никогда не позволит себе говорить не по существу. Оратора здесь никогда не перебивали, равно как никогда не допускалось здесь хотя бы малейшей, будь то злобной, иронической и даже доброжелательной реплики в адрес выступающего — он мог высказываться сполна, мог говорить столько, сколько считал необходимым; остальные были обязаны выслушать его до конца.