За третьей гранью - [28]

Элис

Найдя место под солнцем, опасайся солнечных ударов.

Из инструкции для отдыхающих на пляже

Как правило, ценить что-либо люди начинают, только это потеряв. Или столкнувшись с угрозой потери.

Свою жизнь я всегда ценила очень высоко. Выше всего на свете. И теперь на последнем издыхании бежала по бескрайним пескам пустыни. Я старалась бежать правильно, как нас учили на тренировках: не расходовать напрасно силы, контролируя дыхание, делая как можно меньше движений. Получалось не очень, но я старалась. Когда от твоей скорости зависит жизнь, запросто переплюнешь мировой рекорд.

Раскалённый песок обжигал ноги даже сквозь отнюдь не тоненькую подошву. Каждый шаг причинял боль, я словно видела ожоги на ступнях. Да, никогда не понимала русалочку, а теперь вовсе усомнилась в наличии у неё здравого ума. Добровольно терпеть такую боль ради какого-то занюханного принца захудалого государства?! Одно дело, что любовь действительно зла и по её прихоти можно и козла полюбить, но козла неблагодарного… Это уже слишком.

Я на пару мгновений остановилась, пытаясь отдышаться. Самочувствие было отвратительным: не смотря ни на что, плечи и руки обгорели, голову напекло до такой степени, что мне пару раз уже являлись миражи Хельги, Генриетты и Лехвы, тоскливо подвывающие на привиденческий манер. Всё тело ныло, ноги подламывались, а своим дыханием я могла уже по соперничать с драконами (по температуре, в смысле, а не по запаху!).

Я достала из кармана компас. Металлическая стрелка с нанесённой на её поверхность бледно-голубой эмалью, чуть подрагивая, указывала влево. То есть на север. Значит песчаный зверь ещё далеко: при его приближении компас указывал бы только на него. Хоть что-то радует, да и то несильно. Всё-таки зверь ползёт быстрее, чем я иду.

Хотелось только одного – упасть и уснуть. Но я прекрасно знала, что стоит мне лечь, как я больше не поднимусь. И я бежала дальше.

Передо мной прыгала по волнам песка корявая неровная тень. Солнце всё ниже клонилось к горизонту, одаривая негостеприимную пустыню последними крохами полуденного жара. Пески из ярко-золотых стали тёмно-оранжевыми. В воздухе разливалась серость сумерек, сглаживая границу горизонта. Приятная прохлада подбадривала, но приходилось смотреть под ноги, да и вообще вокруг. Кажется, именно ночью на поверхность выползает прячущаяся днём живность. Хотя мне встретился только один варан. Обменявшись голодными взглядами, мы разошлись подобру-поздорову, одинаково не вдохновлённые видом друг друга. Какое счастье, что у меня нет зеркала! Иначе сердечный приступ мне гарантирован…

Когда моя подруга-готка сказала, что ночь это лучшее время уток, я с ней согласилась. Потому что ночью все ненормальные люди спят (мама, папа и Хель) и дают нормальной мне спокойно слинять в ночной клуб. Так вот, сейчас я готова была забрать свои слова обратно. То, что ночью температура в пустыне падает с чуть ли не с пятидесяти градусов до пяти, я вспомнила только тогда, когда температура уже упала. Теперь я бежала уже, чтобы не замерзнуть. Зубы отбивали чечётку, меня тряс озноб. До меня дошло, почему в пустыне только один песок. От такого резкого перепада температуры любой камень в пыль рассыплется.

Иногда пески переходили в глинистые, растрескавшиеся от жары участки. С одного из самых высоких барханов они походили на пчелиные соты. Бежать по ним было гораздо удобней, чем по песку, так как в нём увязали тонкие каблучки моих сапог. Впрочем, здесь они изредка застревали в наиболее широких трещинах, что великолепно подтверждало народную мудрость про хрен и редьку. Я уже сколько раз кляла себя за то, что не надела что-нибудь без каблука. Но такыры(1) быстро заканчивались, и мне приходилось снова хромать по песку, увязнув ногой в норе какого-нибудь мелкого грызуна.

Как я убедилась на своём печальном опыте, гряды дюн гораздо легче обойти кругом, чем пытаться взобраться на них и спуститься. И дело даже не в том, что с одной стороны у них пологий склон, а с другой отвесный, а в том, что на их вершинах росли бурые (может другого цвета) сухие кустарники. Да ладно бы просто сухие! Так они же ещё цепкие и колючие! Продираться сквозь них то ещё удовольствие!

Внезапно мне показалось, что за мной кто-то наблюдает. Я остановилась, прислушиваясь и приглядываясь. Тишины не было. Тихо свистел ветер, поднимая в воздух крупицы песка, чтобы перенести их на друге место. Пока ветер слабый, это не заметно. Но стоит начаться песчаной буре, как рисунок барханов и дюн изменится. Где-то тихо шебуршали жители этого негостеприимного места. Не было в печальном пейзаже пустыни ничего необычного, но я чувствовала неясную тревогу. Тихое и непонятное чувство. Нет, мне ничего не угрожало. Не было щемящей боли, тихой паники. Я чувствовала чьё-то присутствие. В большом и шумном городе, это умение быстро исчезает, не в силах справиться с ощущением толпы. Но побыв несколько часов в гордом одиночестве, я снова стала остро чувствовать окружающий меня мир. Не так ярко, как мог бы стихийный маг или волхв, но и не так плоско и тускло как обыкновенный человек, не наделённый даром. Боковым зрением я заметила какое-то неясное движение, резко обернулась. Никого и ничего. Всего лишь пляска теней, убеждала себя я, стараясь как можно быстрей убраться от этого места подальше.