За точкой невозврата - [17]

– Да, – кивнул Сталин, положив на стол потухшую трубку, – это так. Умение отличить авангард от главных сил, а отвлекающий удар от основного, может оказаться важнейшим в военном искусстве. Но все же не всегда вопрос победы решается численным соотношением сражающихся сторон; важны и их уверенность в победе, боевой дух, готовность терпеть трудности, а также мастерство овладения оружием.

– В схватке с коллективным Западом, – сказал Сергей Иванов, – главную роль будут играть не военные победы над украинской армией и прочими европейскими войсками, хотя и они тоже будут важны. Мы понимаем, что основную ставку следует сделать на реиндустриализацию экономики, в первую очередь, развивая высокотехнологичные отрасли. Наказывая нас за плохое поведение, Запад, то есть американцы, постараются отрезать нас от поставок электронных компонентов, точных приборов, станков и оборудования. Это будет сделано с целью разрушить нашу экономику, остановить предприятия, ввести расстройство финансы, вызвать рост цен и уровня безработицы. Но и мы к этому готовились, потому что по-настоящему умные люди заранее предрекали такой исход. Получая от вас оплату золотом за поставки военной техники и промышленного оборудования, мы пополняли капиталы ключевых наших предприятий, окольными путями закупали высокотехнологичные станки, которые пока возможно приобрести только на Западе, и тем самым готовились к достижению такого положения, при котором наш внутренний рынок будет импортонезависим. О полной автаркии речи не идет, необходимо обезопасить нашу страну от любителей накладывать различные санкции. Вы знаете, что больше всего обескуражило Рузвельта, когда он узнал о существовании Врат и расположенной за ними Российской Федерации?

– Мы это знаем, – кивнул Сталин, – больше всего старого плута расстроило то, что с этого момента стало нечем нас шантажировать. Все, что есть у американцев, есть и у вас, и даже лучше качеством, и, что немаловажно, намного дешевле.

– Во-о-от именно! – сказал Сергей Иванов. – На дырку в еще более отдаленное будущее, откуда нас оделят подарками, мы по известным причинам рассчитывать не можем, но все, что необходимо для нашего повседневного существования, а также для научного, технического и социального прогресса, мы должны производить сами. А еще у нас в стране богатые не должны богатеть еще больше за счет обнищания бедных. Именно это обстоятельство вынуждает капиталистические системы расширяться до бесконечности. Козлы-капиталисты не только съедают траву на пастбище, но и пожирают ее корни, после чего там ничего не растет, в результате чего буржуазия вынуждена искать себе все новых и новых угодий.

– Неужели вы, товарищ Иванов, – хмыкнул Сталин, – настолько у нас здесь перековались, что решили строить у себя социализм – только, как говорилось прежде, «с человеческим лицом»?

– Да нет, – покачал головой посол Российской Федерации, – то, что мы будем строить, очень мало будет походить на социализм по товарищу Сталину, а также на то, во что он превратился к исходу восьмидесятых годов под руководством товарищей Хрущева, Косыгина, Брежнева и Горбачева. И в то же время у нас имеется ощущение, что костюмчик, пошитый для нас по европейским лекалам, несколько не подходит по климату и размеру. Тут он жмет, тут трет, зимой в нем ужасно холодно, а летом жарко. То, что мы собираемся строить, должно взять лучшие черты от всех существовавших формаций, включая Российскую империю, Советский Союз и Российскую Федерацию. От Российской империи и Советского Союза мы берем более чем тысячелетнюю славную историю побед и великих свершений, и победа в Великой Отечественной Войне – самый крупный бриллиант в этой сокровищнице. От Советского Союза вашего времени мы собираемся взять социальную политику и отношение к народу как к величайшей ценности в государстве, а от прежней формы нашей Российской Федерации – свободу от идеологических шор, и демократию, которая должна перерасти в истинное народоправство. Соединяя советское и постсоветское, мы должны заявить, что все в государстве должно происходить ради народа, от имени народа и по решению народа, при этом сам народ должен быть многочисленным, зажиточным и достаточно разнообразно мыслящим. И только в одном вопросе не может быть никаких споров – Российское государство есть безусловная ценность, и каждый должен делать все возможное для его укрепления.

– Да вы, товарищ Иванов, настоящий революционер и потрясатель основ, – с оттенком недоверия в голосе сказал лучший друг советских физкультурников. – Скажите, а чем вас не устраивает наш советский строй, модернизированный и приспособленный для условий двадцать первого века?

– Однажды там, в нашем прошлом, – сказал Сергей Иванов, – вы, товарищ Сталин, заявили, что «без теории нам смерть», но в итоге никакой настоящей теории не создали, оставив марксизм в виде набора мертвых догм. Получилась своего рода атеистическая религия, в которой основатели учения выглядели пророками, изрекшими непререкаемые истины, а их последователи, вроде товарища Ленина, были святыми, мало чем отличающимися от пророков. Шло время, мир менялся, и застывшие догмы основоположников все сложнее и сложнее было прикладывать к окружающей действительности. По этому поводу возникали споры, а в марксистской религии возникали побочные еретические течения: троцкизм, маоизм, еврокоммунизм, а также процвело фарисейство, когда жрецы-политработники сами не верили в то, что проповедовали. Достаточно посмотреть на товарища Зюганова, а также большую часть его европейских коллег, ведь это именно они – конечный продукт описанного мною процесса.