За столпами Геракла - [35]

Далее хроники сообщают, что если от связи невесты с файканом или представителем высшей «знати» рождался ребенок, то его автоматически причисляли к «знатному» сословию. В дополнение к этому нет никаких данных, которые бы прояснили, как в случае совершения подобного обряда аборигены фиксировали зачатие в первую брачную ночь. Вероятно, здесь проявляется своя система, по которой только определенные супружеские пары могли претендовать на то, чтобы их первенец оказался в высшей социальной страте.

По всей видимости, на наиболее крупных островах архипелага преобладал парный брак. Однако вследствие того что между островами, а иногда и между некоторыми районами одного и того же острова контакты почти отсутствовали, на архипелаге сложились различные формы брачно-родственных отношений. На некоторых островах богатые мужчины практиковали многоженство. На Лансароте, наоборот, была распространена полиандрия, причем, по мнению некоторых хронистов, она даже была преобладающей формой брака. «Женщина имела несколько мужей, по очереди пользовавшихся правами главы семьи. Муж считался таковым в течение одного оборота луны, а в то время как его права осуществлялись другими, он переходил на положение домашнего слуги». Возможно, что полиандрия имела место и на Гран-Канарии.

На Гомере существовал обычай гостеприимного гетеризма. Если же гость отказывался от предложенной ему женщины, то он становился смертельным врагом. По-видимому, все же не все жители острова соблюдали этот обычай, о чем свидетельствует сообщение Зурары, в котором говорится об осуждении аборигенами хозяев, не предлагавших гостю женщину. В этом обычае можно усмотреть элементы каких-то древних сакральных обрядов.

Наследование на большинстве островов шло по материнской линии. На наличие у аборигенов матрилинейности указывают многие авторы. Интересно сообщение Диего Гомеша о существовании на островах обычая платить «отступное» в случае ухода от жены. За невесту полагался выкуп скотом. Когда же мужчина возвращался к покинутой им жене, он вновь должен был платить выкуп.

Самым крупным праздником на островах было торжество по случаю окончания сбора урожая. Праздник этот отмечался, по-видимому, в августе. Непременными элементами всех празднеств были песни, танцы и «спортивные» состязания.

Канарцы отличались музыкальностью. В своей рукописи Боккаччо отмечал, что мотивы канарских песен сладостны и мелодичны, а танцы островитян напоминают французские. По мнению музыковедов, музыкальным произведениям аборигенов был присущ особый ритм, который обычно именуют темпо канарио (см., например, [Estudios; Lefranc]). Островитяне пели и танцевали под аккомпанемент маленьких барабанов и тростниковых флейт.

Из сакральных игр канарцев следует отметить состязания в беге, прыжках, метании камней, дротиков и копий. Видимо, ранее все состязания с оружием входили в цикл подготовки воинов. Одним из наиболее популярных состязаний на Фуэртевентуре были прыжки в высоту через копье, которое поддерживали с двух сторон два человека. Островитяне достигли такой ловкости в этом виде упражнений, что могли выполнять тройной прыжок через три расположенных параллельно копья. Нельзя также не отметить, что большинство канарцев были отличными пловцами.

Болезни на архипелаге лечили травами и ягодами. Делали также прижигания, а образовавшиеся ожоги обрабатывали козьим жиром. Широко применялась такая лечебная процедура, как кровопускание, практиковали канарцы и хирургическое лечение (знахари вырезали каменным ножом пораженные участки кожи и даже ампутировали конечности). Палеоаптропологические материалы свидетельствуют о том, что им была известна трепанация черепа.

Покойников подвергали мумификации. Мужские трупы бальзамировали мужчины, женские — женщины. X. Нуньес де ла Пенья писал, что бальзамировщики были «нечистыми» людьми и к ним относились с брезгливостью. В контакт с этой группой, жившей отдельно, основная масса общинников вступала лишь по необходимости.

Операция бальзамирования состояла в следующем. Покойников приносили в пещеру. Из их брюшной полости извлекали внутренности. Впрочем, эта операция производилась не всегда: известны случаи мумификации без изъятия внутренностей. Затем труп обмывали водой, настоенной на листьях гранатового дерева, различных травах и цветах. Такие части тела, как подмышечная впадина, пах, перепонки между пальцами, уши, нос, шея, запястья промывали дважды в день. После этого тело натирали составом, приготовленным из животного жира, истертой в порошок коры сосны и вереска, а также туфа, пропитанного соком трав. Этот же состав вливали в рот для заполнения брюшной полости.

Обработав труп таким образом, его выставляли на солнце и сушили в течение 15 дней. Для высушивания трупов использовали также и огонь. Близкие родственники приносили покойнику пищу, а специальные люди следили, чтобы тело его не разодрали животные [Nuñez de la Репа, с. 34].

Набальзамированный и высушенный труп заворачивали в мешок, сшитый из хорошо выделанных шкур. Мешок этот туго перетягивали ремнями и завязывали над головой. Одевали или, точнее, заворачивали мумию люди, принадлежавшие к «касте» бальзамировщиков.