За столпами Геракла - [26]

Из камня изготовлялись также ручные мельницы, в центре верхнего жернова которых имелось отверстие, наполнявшееся зерном. Вращение жернова осуществлялось пальцами руки или одной-двумя палочками, вставлявшимися в специальные углубления в нем. Подобные мельницы были найдены также на территории Алжира и Марокко, а по свидетельству Эспиносы, они изготовлялись и в Испании. Здесь следует подчеркнуть, что подобные мельницы на Канарах — средиземноморского, а не африканского происхождения, так как Африка колеса не знала; если же допустить, что они попали сюда из Африки, то лишь в позднее время.

Остановимся подробнее на вопросе о наличии плавательных средств у аборигенов Канар. Он широко дискутируется в научной литературе. Причем те, кто отказывает древним канарцам в существовании у них лодок, поддерживают весьма увлекательные, но малодостоверные гипотезы о заселении архипелага.

Свидетельства же письменных источников весьма противоречивы. На существование лодок у островитян, возможно, указывает сообщение арабского географа и путешественника ал-Идриси (если верно отождествление Канар с островами, упоминаемыми в его сочинении). В источнике говорится, что, когда судно с арабскими «смельчаками» приблизилось к одному из островов (Канарских — ?), его тотчас же окружило множество лодок [Хенниг, т. И, с. 427]. Путешествие это датируется первой половиной XI века. Таким образом, вполне вероятно, перед нами письменное подтверждение того, что в XI веке жители архипелага располагали простейшим транспортом для преодоления водных преград между островами.

По-видимому, архаический тип лодки сохранился у канарцев во всяком случае вплоть до XVII века. Об этом свидетельствует хронист Леонардо Торриани, живший в XVI столетии. Он сообщает, что аборигены делали лодки из стволов драцены, утяжеляя их для устойчивости камнями. Лодки снабжались парусами, изготовленными из пальмовых листьев, пользовались канарцы и веслами. Морские перевозки, указывает хронист, осуществлялись между островами Гран-Канария, Тенерифе и Фуэртевентура [Torriani, с. 123]. Но свидетельство Л. Торриани — единственное (не считая спорного сообщения ал-Идриси). Удивительно, что никто из других хронистов, начиная с Боккаччо, не говорит о наличии плавательных средств у островитян. Напротив, все они указывают на отсутствие лодок у канарцев.

Последнему обстоятельству некоторые ученые придают особое значение и делают из него далеко идущие выводы. В частности, И. В. Рябикова, отмечая, что, по свидетельству хронистов, коренные жители архипелага «не были знакомы даже с самыми примитивными способами мореплавания», поддерживает гипотезу о существовании между Канарами и материком сухопутного моста, по которому «древние кроманьонцы попали на острова» [Рябикова, с. 254]. Даже если бы гипотеза о существовании сухопутного моста была справедливой, вряд ли правомочно связывать проблему наличия у канарцев лодок в эпоху средневековья со столь отдаленными периодами человеческой истории. Однако, по-видимому, во времена раннего европейского средневековья древним канарцам все же был известен водный транспорт, постепенно исчезнувший в период завоевания архипелага и в первое столетие после установления колониального господства.

Косвенно о знакомстве аборигенов с мореплавательной техникой может свидетельствовать высокий уровень развития уже в глубокой древности мореплавания у народов Средиземноморья и жителей восточного побережья Атлантики, с которыми, как было показано, существовали постоянные контакты.

Чем же можно объяснить слабое развитие плавательных средств у канарцев ко времени завоевания островов европейцами, а возможно, и полное исчезновение этих средств у обитателей некоторых островов Канарской группы уже в XIV–XV веках? Причин этого могло быть несколько.

Во-первых, природные богатства архипелага обеспечивали его население всем необходимым и пускаться в далекие плавания ему фактически было незачем. Во-вторых, на Канары могли попасть этнические группы, вытолкнутые из далеких от побережья районов материка и не знавшие морского промысла, а проживание этих групп у моря было, видимо, не столь продолжительным, чтобы оно успело занять важное место в их хозяйственной жизни. В-третьих, население островов могло утратить плавательные средства вследствие длительного проживания в условиях относительной изоляции, что нередко влечет за собой частичную деградацию в хозяйственной деятельности. Наконец, частичной утрате лодок у канарцев могли способствовать пиратские набеги, регулярно совершавшиеся во второй половине XIV века и в течение всего последующего столетия. Возможно, что исчезновение плавательных средств было вызвано совместным действием сразу нескольких из упомянутых факторов.

Весьма своеобразна точка зрения на этот вопрос Л. Диего Кускоя, который считает, что поселенцы не знали мореходства и их доставили на острова профессиональные мореплаватели [Diego Cuscoy, 1968, с. 26–27, 71]. Однако с подобным взглядом трудно согласиться. Какая-то группа поселенцев могла, конечно, воспользоваться услугами «перевозчиков», однако в ту историческую эпоху такой способ переселения мог носить лишь очень ограниченный характер. Другую гипотезу выдвигает А. Гаудио, предполагающий, что канарцы — потомки жителей Сахары и Атласа, вывезенных карфагенянами, которым эти воинственные племена мешали осуществлять караванную торговлю [Гаудио, 19586, с. 91]. Хотя такое насильственное переселение и могло иметь место, следует в то же время помнить, что заселение Канар, начавшееся, по-видимому, задолго до этих возможных событий, продолжалось и позднее.