За стеклом - [32]

— А ты? Опять засидишься допоздна?

Я взглянула на часы. Время — деньги. А сверхурочное время — дополнительные деньги.

— Точно пока не могу сказать, — ответила я, — хотя бабки мне нужны позарез.

14

Принять окончательное решение мне помогла беседа с Кровавой Роуз. Это произошло в ходе уже второго моего визита в ее больничную палату: в тот же день, но уже после работы. Вечер приближался, и мне все меньше хотелось торчать на работе; боюсь, это отразилось на моей улыбке секретаря на приеме посетителей. К шести часам вечера она испарилась вовсе, и я вместе с ней. Я промчалась по городу, спеша в агентство по временному найму, чтобы забрать причитающиеся деньги и попросить подыскать мне более доходное занятие. В результате состоявшегося короткого разговора на обратном пути я вновь зашла в больницу. Что уж такого ужасного в том, чтобы обсудить стратегию своей карьеры с профессиональной взломщицей? Даже если беседа и подтолкнет меня попробовать свои силы в том виде деятельности, о котором не упомянешь в заявлении о приеме на работу.

— Ты, наверное, в отчаянном положении, золотце?

Я уронила сумочку у кровати и придвинула стул.

— Похоже на то.

— Циско, существуют ведь и менее опасные способы заработать.

— За пару дней?

Приподнявшись на подушке, Кровавая Роуз предложила рассказать ей все. Я послушалась, начав с условий аренды и закончив нашим более чем вероятным выселением, если к понедельнику не удастся собрать нужной суммы. Я поведала ей о черной полосе, начавшейся, по-видимому, с моим появлением в доме на Коламбия-роуд, и о своем обете вернуть всем нам благосклонность судьбы. «Чего бы это ни стоило», — дерзко добавила я.

Роуз выслушала не перебивая и ответила мне вопросом:

— Ты уже чувствовала себя испорченной девчонкой когда-нибудь прежде?

— Мы все порой это чувствуем, правда?

— Я спрашиваю потому, — сказала она (и я осознала, что речь не идет о нарушении правил гигиены), — что готова помочь только в том случае, если на тебя еще не заводили дел.

Я тихонько признала, что чиста, что у меня ни разу в жизни не возникало проблем с законом. Я сама испугалась своей порядочности, и стул буквально пискнул подо мной, когда я подалась вперед со словами:

— Это, наверное, плохо?

— Как раз наоборот, — успокоила меня Роуз. — Если тебя ни разу не ловили с поличным, власти ни за что не станут интересоваться тобой. Стало быть, в их архивах нет твоих отпечатков, сведений о твоих привычках, ничего такого, что вывело бы их на тебя. Ни-че-го.

Я попыталась вообразить собственное фото в трех ракурсах и решила, что стану похожа на нечто среднее между Кристиной Риччи [7] и Круэллой де Виль [8]. Неплохая компания, но ведь под это описание подойдет бесчисленное множество блондинок.

— Ну как, ты мне поможешь? — спросила я.

— Зависит от того, что ты задумала.

Я заерзала, смекнув, что мне нечего на это ответить. Весь день мои мысли занимал конечный результат, а не конкретные действия.

— А что бы ты сама порекомендовала? — осторожно спросила я. — Для начинающих?

На губах взломщицы заиграла кислая улыбка: видать, Роуз только теперь сообразила, до какой степени новичок свалился ей на голову.

— Это будет покруче безбилетного проезда в автобусе, — заметила она.

— Я знаю.

— Кажется, ты в этом уверена.

Вместо ответа я показала Роуз плоды своего первого воровства. В агентстве по временному найму, пока босс пытался оправдать явно завышенный процентаж отчислений в свою пользу с моей скудной зарплаты, мною овладел зуд возместить себе хоть что-то. Мелочь, но для меня она олицетворяла готовность взять под контроль собственные финансы.

— Это пресс-папье, — объяснила я, глядя, как Роуз взвешивает на ладони здоровой руки большой стеклянный булыжник. — Должно быть, агентство заказало их для подарков сотрудникам. Ими набиты все коробки, которыми заставлен офис. В любом случае, босс поднял трубку и стал делать вид, что это деловой звонок, а не личный, а я просто взяла пресс-папье у него со стола. При этом он смотрел прямо на меня. Совершенно пустым взглядом, одновременно пытаясь объяснить, почему вчера не явился домой. Я не смогла удержаться и стянула у него эту штуку, чтобы поквитаться — если не за себя, то за его жену, или кто там был на том конце линии.

Роуз сунула пресс-папье в мою подставленную ладонь.

— И как ты чувствуешь себя теперь?

— Хорошо, — призналась я. — Словно день прошел не напрасно.

— А могла бы ты стащить бумажник? Или что-нибудь действительно ценное?

Я сомкнула пальцы на трофее и вдруг почувствовала себя круглой дурой.

— Это совсем другое дело, — признала я. — Такие преступления не для меня.

Стекляшку я сунула в карман, уже жалея, что решилась унести ее.

И тут — словно гром среди ясного неба! Роуз произнесла:

— Циско, мы с тобой принадлежим к одному типу правонарушителей.

— Правда?

— Ты не стащила у босса деньги. Значит, мозги у тебя есть. И глубоко внутри ты хорошо все обдумала.

— Ты мне льстишь.

— Ничуть, — сказала она. — Из женщин всегда получались лучшие преступники.

Мне нравилась Кровавая Роуз, ее внешность, ее подход к жизни. Хотя поначалу я от нее и отшатнулась.

— Допустим, — сказала я. — Рассказывай.