За синими горами - [55]
Киваю. Теоретически, вариант возможный. Их пленка — она действительно способна на многое. И если Ясмина сумеет сделать действительно герметичный кокон…
— Так, погоди, а воздух? — осознаю я новое препятствие. И тут же, с некоторой обреченностью, вижу решение, — маска!
Ясмина недоуменно морщит лоб, с дыхательными масками она не сталкивалась, приходится объяснять.
— Так это же здорово, — делает она вывод. — Значит, у Лоу и возьмем. Если он ими для работы пользуется, наверняка в его доме есть… Жаль сам он сейчас в отъезде, даже не обнять его на прощанье, не поговорить толком… По ретранслятору я с ним связываться боюсь, его могут прослушивать… Или это мания уже у меня… Ладно, лучше перестраховаться. Никаких ретрансляторов. Он знает, что я его люблю, — он нежно целует перстень на среднем пальце, потом прижимает его к щеке. Некоторое время молчит, уйдя в свои мысли. — Ладно, — отмирает она, наконец, — Что еще мы не предусмотрели?
— Ты обещала найти папин телефон. У меня нет перстня. И я хочу еще хоть раз услышать его голос. Перед смертью или перед жизнью, это уж как повезет. И пусть его хоть все вампиры мира прослушивают — у меня в любом случае есть повод прощаться.
Дальше… Дальше была сосредоточенность и нервозность, нетерпение и страх сделать первый шаг. Набег в башню Лоу, по счастью удачный, хотя, пока мы нашли маску, успели раз двадцать отчаяться. Перелет через Бездну, когда сердце замирало от ужаса, что не пройдем, застрянем. Или по непонятной причине откажет машина, и мы разобьемся, не сумев выбраться — ведь был же подвох в нашей жестко оговоренной «прогулке» в Страну Людей. Или не было?
Потом был полет. Мой последний, прощальный полет через всю страну, с востока на запад. И несколько кругов над Светлогорском. И, уже из Пахомовки, последний разговор с отцом. Его почти не помню в деталях. Помню только, что плакала, и все твердила, что люблю его, и всегда буду любить, и всегда буду помнить.
Ну а потом — пещеры.
Они были закрыты, и даже площадка перед входом, где некогда продавали сувениры из местных самоцветов, была пуста и обнесена забором. Табличка на воротах гласила, что в связи с угрозой обрушения и до окончания работ по укреплению сводов… В общем и целом — «не влезай, убьет». Что указаниям Владыки более чем соответствовало.
Полюбовавшись на надпись из кабины маленькой Ясиной машинки, мы перелетели через забор и опустились прямо возле будки местного сторожа. Он не знал ничего, кроме того, что «велено закрыть» и «приказано не пущать». Или не помнил, как, по уверениям Ясмины, не запомнит и наш визит.
Там же выгрузили и вещи — отцепили от крыши ландэр, в машину, не имевшую просторного отсека для рабов, просто не влезший, вытащили из небольшого багажника свои рюкзаки со сменой белья и одежды. Много не брали, Ясмина сказала, там моды свои, все равно придется переодеваться в местное. Где будем брать это местное — даже не задумывались пока, нам бы добраться. А там уже люди. Я надеялась, наверное, что можно будет как-то договориться, а Ясмина… да наверное, тоже надеялась договориться. Как со сторожем, который отдал нам ключи и отправился спать по неведомой ему причине.
Машину Ясмина решила тут не бросать, отвезти повыше в горы и там спрятать.
— А разве нельзя ее просто под человеческую замаскировать? — вспомнила я что Анхен, паркуясь на улицах человеческих городов, поступал именно так.
— Это надо было заранее специальную программу ставить, она в базовый комплект не входит, — качает головой вампирша. — А я заранее не подумала. Ладно, ты со мной, или здесь подождешь?
— Здесь, — добравшись до ворот к своей свободе, я была не в силах отойти от них ни на шаг. — Но, наверное, лучше внутри, — остаться одной на открытой местности было тревожно.
Она кивнула, мы открыли тяжелую скрипучую дверь, перегораживающую вход в пещеры, внесли под темные своды свои вещи.
— Я быстро, — пообещала она и скрылась за дверью.
А я осталась. Одна, в темноте, с фонариком. Здесь было проведено освещение, все же это туристическая зона, здесь была даже всяческая цветная подсветка для создания эффектных видов. Но освещение мы решили не включать, чтобы не привлекать лишнего внимания… «Чьего? — нервно думала я уже через десяток секунд после Ясиного ухода. Здесь ведь все равно никого нет. Совсем никого». И нервно шарила лучом по стенам, отыскивая выключатель.
И никогда я не страдала клаустрофобией. Но эти темные безжизненные своды, пустота огромных пространств. Тьма. Тишина. Пещеры. Склеп… Волна паники накатила мгновенно, мне стало казаться, что я задыхаюсь. Одна мысль о том, что придется надеть маску… ту самую маску…
Ясмину я встретила снаружи. Сидя на корточках возле входа, дрожа, обливаясь холодным потом и отчаянно пытаясь перебороть панику.
— Ты чего? — встревоженно склонилась она надо мной.
— Склеп… — с трудом выдавила я. — Слишком похоже… на тот склеп. Когда я была с Лоу… в экспедиции, меня там… напугали, я рассказывала. А теперь… слишком похоже. Не могу…
— Ну тихо, тихо, — она присаживается рядом, обнимает, поглаживая по предплечью. — Сейчас пройдет. Сейчас все пройдет…
Магия, боги, духи, шаманы, коэры, порталы в иные миры и полеты в иной реальности, древние артефакты и тайны забытых предков… Что еще забыли до кучи? Ах, да, счастье. Простое, человеческое. Ну, с этим оно как-то… сложнее пока…
Его разглядишь с одной-единственной смотровой площадки, да и то если только в бинокль. Тот самый, воспетый в поэмах Город – наша легендарная прародина, потерянный рай, колыбель человеческой цивилизации. Там обитают Они – Великие и Мудрые, подарившие людям жизнь и свободу. И отселившие нас от себя на другой край Бездны, чтобы мы и не думали возвращаться. Город недостижим. Но Они – его легендарные жители – порой к нам приходят. И нет в наших краях девы, которая не мечтала бы, что однажды Он придет именно к ней.Хотя почему нет? Есть.
Если свои стали для тебя чужими — сможет ли чужой стать своим? Если друг стал тебе врагом — сможет ли враг стать другом? Если твоя мать не узнает тебя в лицо — назовешь ли ты матерью чужую женщину? Если тебе отказали в праве быть человеком — сможешь ли ты хотя бы выжить?..
Нежность, забота, любовь… И тайна, которую он так и не решился ей открыть. Не станет ли его нерешительность роковой для них обоих? Один-единственный порыв ветра навсегда лишит тебя возможности вернуться домой. Один-единственный росчерк пера вычеркнет из списков живых. Но значит ли это, что в новом мире тебя ждет лишь смерть? Ведь теперь у тебя есть Он, а Он обещал позаботиться… Вот только кто, собственно, Он? Что значит его обтекаемое «опекун»? Разве опеку над молоденькой девушкой могли отдать одинокому симпатичному мужчине? И как понимать его осторожное «не человек»? Если не человек, то кто? Точнее даже: кто же тогда человек, если не он? Потому что более человечных она не встречала. .
Аннотация. Все девушки мечтают выйти замуж, кто ж спорит? Но ведь не так! Не за незнакомца, которому твой отец проиграл тебя в карты. И не на следующий же день после этого знаменательного события! А как же платье, гости, подружки невесты, осыпающие тебя цветами и поздравлениями?.. Да черт бы с ними со всеми, но жениха-то можно увидеть? Ладно, не до свадьбы, но хотя бы в процессе? Почему его лицо скрывает маска? И почему даже этой маски я не вижу — по требованию моего будущего мужа густая вуаль, опущенная мне на лицо, скрывает плотную черную повязку на моих глазах, снять которую я не в силах при всем желании?.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Древние легенды хранят в себе запретные знания о бессмертном ловце душ, извечном враге Рода людского. Его имя затерялось во тьме веков, проклятое и преданное забвению Храмом. Сохранилось лишь прозвище — Жнец, но и это прозвание не всякий осмелится произнести в полночную пору. Однако зло не дремлет, опутывая людей паутиной мрака, завлекая их к себе на службу, в неистовой надежде на победу, на торжество, предначертанное ветхим пророчеством, что сохранилось едва ли не с момента появления человечества на землях Сирта.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кристина Гранд переехала в новый город с желанием начать новую жизнь. Все шло своим чередом. Но, никогда невозможно предугадать, что такого может случиться с тобой. Животный страх, охвативший все естество, напрочь лишает возможности мыслить. Кажется, что надежды на спасение ждать просто не откуда. Внезапно, все прекратилось. Ее простой, и тихий мир разбился на множество ярких осколков в глазах ночного спасителя. Кем же был, этот герой сновидений воплоти? Что за тайна скрывается в его облике?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Предупреждаем сразу, что это не фанфик по Андрею Крузу. Хотя ходячие мертвецы здесь есть. А как же, ведь Апокалипсис это и есть "Время мёртвых". Да-да это именно Апокалипсис, но не воплощение фантазий Иоанна Богослова, навеянных ему грозой над островом Патмос. Хотя есть и ангелы и демоны, а ещё Воины Света и Вестники Смерти. Правда есть и Спаситель, но есть и Королева Проклятых. А что живые? Ну, да есть и живые, поначалу. И они даже пытаются остаться в живых. Или, хотя бы выбрать сторону на которой придётся сражаться.