За синей птицей - [56]
— А тебе какое дело до чужой койки?
— Вот еще — чужая! Нашего бригадира, а не чужая… Мало ли что она сунет под подушку…
Маша усмехнулась:
— Пулемет, что ли?
— Что ты из меня дурочку делаешь? — Клава рассердилась и натянула одеяло на голову. — Не буду разговаривать, — глухо проговорила она из своего укрытия.
— Ну ладно… Спи… Какая принципиальная. — Маша нагнулась и потрепала через одеяло Клавины плечи. — Пошли, бригадир, — шепнула она Марине. — Потолкуем. Иди на крыльцо, я оденусь…
Марина вышла на крыльцо и облокотилась на деревянные перила. Она не думала о полученной записке. Она думала о том, что завтра надо закончить обмазку барака к зиме и что, слава богу, целая неделя прошла благополучно. Бригада работала, и хотя выработка не превышала ста пяти процентов, но теперь Марине не приходилось с тоской смотреть на доску показателей, где она никогда не надеялась прочесть против своей фамилии не только трехзначную, но даже и двухзначную цифру. Первые дни было много брака, и Вартуш сердито трясла уродливыми варежками перед лицом провинившейся.
— Стыдно, ай как стыдно! Кому вязала — думала? У тебя на ногах ботинки, один правый, другой левый, верно говорю? А тебе завтра дадут ботинки на одну ногу — как ходить будешь? Боец стрелять должен — варежка на руке чтобы не мешала, как без варежки чтобы рука была. А ты как вяжешь? Не принимаю такую работу! Иди садись в тот угол, снова работай! Чисто работай! Для бойца!
Марина улыбнулась, вспомнив «тот угол». Это был небольшой закуток между печкой и стеной, где с трудом можно было поставить табуретку. Когда организовался этот «штрафной угол», ни Марина, ни Маша не заметили. Но только первые дни в этом углу и возле него уныло сидели на своих табуретках некоторые члены бригады номер четыре, распуская и вновь надвязывая бракованную свою продукцию.
Маленькая армяночка, которую девчонки ласково называли «Варя-Варечка», оказалась не только энергичным и требовательным инструктором по вязанию варежек — она помогала Марине всюду и везде. На второй день после истории с украденными у Нюрочки варежками Марину вызвала в контору нарядчица и сказала ей, что ее бригада обязана принимать участие в «аврале» — обмазывать и утеплять к зиме барак, где они помещаются. Марина сказала: «Хорошо», но в глубине души знала, что ничего хорошего из этого не получится: девчонки ни за какие коврижки не пойдут авралить. Она не ошиблась.
— На кой нам леший сдалась эта глина? — ворчали они. — Не нам здесь жить — не наша забота.
И в первый вечер ни одна не вышла из барака. Марина сказала:
— Ну и шут с вами, сидите. Обойдемся без вас. — И пошли вдвоем с Машей.
Работа была несложная. Только сначала у Марины ничего не получалось — глина, которую она старательно размазывала по стене, сползала вниз и отваливалась. Подошла Маша — она работала за углом у другой стены, — посмотрела и неодобрительно качнула головой:
— Ох ты чадо мое… Да ведь надо сначала водой смочить… Я думала, ты хоть это знаешь!
Потом все наладилось, и Марине даже понравилась новая работа. А Маша весело покрикивала из-за угла:
— Давай на соревнование! Кто скорей кусок закончит!
Соревноваться с Машей Марине было не под силу, но все же она бодро откликнулась:
— Давай, давай!
Выглянув потихоньку из-за угла минут через десять, она увидела, что Маша далеко ушла вперед, и хотела уже признаться в полной и безоговорочной своей капитуляции, как вдруг кто-то тихонько дернул ее за юбку.
— Тихо, Марина-джан! Мы сейчас с тобой ей устроим… — сияя лучистыми глазами, прошептала Вартуш. — Опоздала я, в контору ходила… Подхожу к бараку, слышу, Маша кричит: давай соревноваться! Хитрая какая Соловей! Иди сюда скорее…
Вартуш подбежала к большому квадратному корыту, где был замешан раствор, взяла глину в пригоршню.
— Ай-ай-ай, какой ишак замешивал? Зачем такая густая? — и добавила в корыто воды. — Вот теперь хорошо будет! — удовлетворенно сказала она, ловко перемешав раствор лопатой. — Ты давай здесь работай, а я туда пойду, чтобы Маша не видела. Ты вот как работай: взяла раствор, положила на стенку, дощечкой туда-сюда, чтобы ровно было, а потом руки в воде замочи и опять туда-сюда. Поняла? Красиво будет, тепло будет. Комендант скажет: «Хорошо сделали, девушки».
Теперь стало совсем легко. Глина ложилась ровным слоем, и было приятно сглаживать ее дощечкой и смоченными в воде руками.
Марина уже предвкушала победу над Машей и улыбалась, представляя удивленное лицо своей помощницы, когда она увидит, сколько сделано с этой стороны барака. Работа увлекла ее, и она даже стала напевать вполголоса: «Капитан, капитан, улыбнитесь!» Но вдруг с досадой оборвала себя: опять капитан! Хотела было запеть другую, но, как назло, ничего другого, кроме «капитан, капитан, улыбнитесь», ей на память не приходило, и чем упрямее она старалась вспомнить что-нибудь другое, тем навязчивее вертелся в голове этот мотив и слова о капитане, который должен все-таки улыбнуться.
— Так, значит, вот какая ты честная! — услышала она за своей спиной ехидный голос Маши. — На пару работаете?
Подошла Вартуш, все трое стали смеяться, вышучивая друг друга. Так и вошли в барак — со смехом, оживленные, забрызганные глиной, раскрасневшиеся от работы и свежего осеннего холодка. А в бараке было сумрачно и скучно. Ни обычного оживления, ни возгласов, ни песен.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.