За семью печатями - [95]

Между этими двумя типами стоит третий, не сложный, но и не простой, а, как его окрестили в науке о луках (есть и такая), усиленный. Он тоже составляется из нескольких разнородных частей, для его сооружения нужны и дерево, и рог, и кость. Но части эти еще не скрепляются наглухо, не склеиваются, не врезаются одна в другую; их просто тесно соединяют плотной обвязкой из звериных жил или других прочных волокон.

Все три вида луков существовали одновременно на протяжении веков. Но, посмотрев на карту их распределения по земному шару, каждый обратит внимание на странную чересполосицу.

«Неудивительно, конечно, — думают некоторые европейские ученые, — если простой лук живет доныне у каких-нибудь айну Сахалина, у веддов и бхиллов Индии: ведь это народы, самим происхождением своим обреченные на отсталость и вымирание. Странно другое: им же испокон веков пользовались предки европейцев — древние германцы времен Тацита, скандинавские отважные викинги, представители «избранной расы господ». Сам знаменитый Робин Гуд, величайший стрелок Англии, знал только простой лук. В древних могильниках Европы, в ее торфяных болотах, на местах свайных построек прошлого, находят остатки именно таких луков».

Напротив того, в странах Востока всегда был известен как раз сложный лук. Правда, им очень рано стали пользоваться и древние греки. Быстроглазый Пандар гомеровской «Илиады» изготовил для войны в точности такой лук из рогов горного козла.

«Лук полированный взял он, из рога козла-верхолаза

Выгнутый; раньше стрелою козла поразил он меж ребер,

С камня готового прянуть. Его подстерегши в засаде,

В грудь ему бросил стрелу и хребтом опрокинул на скалы.

Гордо рога от главы на шестнадцать ладоней вздымались.

Их обработав искусно, сплотил рогорез знаменитый,

Вылощил тщательно лук и покрыл дорогой позолотой...»

Такой же лук легко натянул, вернувшись домой, Одиссей, хотя с его оружием никак не могли справиться незадачливые женихи Пенелопы. Но ведь точно такие же, сложные луки были на вооружении и в войсках египетских фараонов. Мы видим их в руках скифов на Куль-Обской вазе; из них стреляли монголы Чингис-хана. А капитан Ченслер в XVI веке встретил их и у московского воинства.

Кто же изобрел их? Какой народ? Была придумана целая теория. Согласно ей, сложный лук никак не мог быть создан сразу или в разное время в нескольких местах. Наверное, его открыл какой-нибудь один высококультурный народ, принадлежавший к высшей расе, ну хотя бы шуммеры. А затем, передаваясь от племени к племени, он начал совершать свое победное шествие среди дикарей, пробравшись и в Среднюю и в Восточную Азию, и даже через океан в Северную Америку. «Во всяком случае, — говорили защитники подобных взглядов, — во времена, когда цари Египта натягивали тетивы дивных луков, выгнутых из длинных рогов саблерогой антилопы, — что тогда было в руках у бедных варваров северо-востока?»

Что же отвечают на это могильники и древние поселения Прибайкалья? Впервые их ответ дошел до нас в 1929 году.

При раскопках на Лене у села Жигалова А.П. Окладников обнаружил в могиле рядом со скелетом странные, очень длинные и тонкие костяные пластины. Нельзя было понять, что это такое; их так и записали в число «предметов неизвестного назначения». Но вскоре последовали новые находки, и назначение их стало для нас ясным: то были обкладки лука промежуточного типа, не простого и не сложного, а усиленного.[37]

Каков же был он, этот лук древних людей далекого Севера, живших задолго до фараона Рамсеса и его воинов? При невысоком росте прибайкальцев он доходил им от ступней до темени, если его поставить концом на землю, то есть тетива его имела длину сто пятьдесят—сто шестьдесят сантиметров. Действуя так же, как через тысячу лет племена островитян Океании, люди Севера охотно украшали свое любимое оружие пышными кистями из резцов лося, красивым плетением вокруг тех мест, где крепится тетива. Но дело не в украшениях: сами луки очень сходны с тем оружием, которым сражались воины полинезийца Тамеа-меа на рубеже XVIII и XIX веков.

Древние берегли и лелеяли эти луки. Бережно и торжественно, иногда в целом виде, иногда траурно переломленные пополам, их укладывали в каждую могилу — мужскую, женскую и даже детскую. Лук в те времена был таким же источником жизни для наших предков, каким соха или плуг стали много тысячелетий спустя. Он был страшным оружием. Подумайте сами: о луках аляскинских эскимосов первые русские путешественники в Америку сообщали: «Сим оружием дикари здешние управляют весьма искусно: стрела, идущая из лука с обыкновенной силой, достигает до 80—90 сажен расстояния». Стрелы индейцев-апачей пронзали человека насквозь с трехсот шагов, а король Англии Эдуард VI хвалился своими лучниками, пробивавшими дюймовую доску так, что стрелы вонзались во вторую, поставленную сзади.

Не менее могучим оружием, конечно, были и древние луки Прибайкалья, луки усиленного типа. Открыв их существование за много веков до египетских фараонов и царей Передней Азии, наша археология доказала, что такие луки родились именно здесь, на месте, изобретены здешними племенами, а не переданы им со стороны. Не исключена даже возможность, что как раз из этих усиленных луков вырос позднейший тип лука сложного. И может быть, именно отсюда, с берегов Байкала, новое изобретение распространилось позднее на Запад. Что же остается после этого от лженаучной теории этнографов-расистов?