За семью печатями - [29]
Археолог начинает придирчиво изучать стратиграфию места. Никаких следов? Этого не может быть! Он обнаруживает, что промежуточный слой, отделяющий глубокую древность от сравнительно поздних времен, все же есть, но он непомерно тонок. Он измеряется сантиметрами, а не метрами, как его верхние и нижние соседи. Притом он «стерилен», в нем не встречается остатков деятельности человека. Это легкая прослойка чистого гумуса — чернозема, состоящего из перегноя полевых и лесных растений, и она содержит в себе кости животных, обитающих в пустынных местах. Такие прослойки образуются всюду, где жизнь идет своим естественным ходом, в девственных пущах, в целинных степях, всюду, где человек не вмешивается в ее течение. Местами и этой тонкой прокладки между древностью и более поздним временем нельзя заметить: в почве XVIII—XVII веков среди вещей этого времени попадаются черепки и стеклянные браслеты времен Ярослава и его наследников. Очевидно, современники Петра I попирали ногами землю, пустовавшую со времен составления «Русской правды»; очевидно, за четыре столетия культурный слой — обязательное следствие человеческой жизни — не нарос или почти не нарос на этих местах.
Вывод может быть только один: жаркий спор, разгоревшийся в XIX веке между М. Погодиным и его оппонентами, наконец, получил, по крайней мере в одной своей части, окончательное и бесспорное разрешение. В одном отношении Погодин оказался прав: разорение Батыево действительно полностью разрушило старый великокняжеский Киев. На его месте, в пределах древних стен Владимирова и Ярославова городов, на несколько столетий простерся дикий пустырь, где среди бурьяна, а возможно и настоящего леса, в жутковатом величии вздымались над безлюдной холмистой и овражистой местностью могучие стены заброшенных великолепных зданий и храмов. Жители покинули старую столицу. Волки выли и кукушки куковали там, где недавно шумела и дышала краса и гордость древней Руси. И запустение это продлилось до XVI—XVII веков.
Так что же? Может быть, прав Погодин и в остальных своих построениях? Нет, разумеется, не прав. Ведь все сказанное относится лишь к совсем небольшой площади украинской земли, к тому ее пространству, на котором когда-то стояла «мать городов русских». Иначе говоря, речь идет лишь о том, что летописцы именовали киевской Горой. Опустела киевская Гора, но народ, несомненно, продолжал ютиться и жить и на Подоле, и во всей киевской окрестности, и по всей южнорусской земле.
Да, верно: Киев перестал быть одним из крупнейших городов Европы; да, несомненно, жизнь тут утратила под долгим иноплеменным, сначала татарским, потом литовским и польским, гнетом свой былой блеск, свое высокое напряжение. Путешественники, посещавшие Поднепровье после нашествия Батыева, начиная с Джиованни Плано-Карпини, папского посла, ездившего к самому хану Бату, все согласно описывают скудость и запустение, воцарившиеся в этих местах, недавно благословенных. И тем не менее, потомки древних киевлян отнюдь не бросили на произвол судьбы свою разоренную родину, не бежали отсюда в дебри северорусских лесов, как уверял Погодин, не уступили «отчину и дедчину свою» каким-то неведомым пришельцам. Нет, они продолжали жить тут же, рядом; жизнь эта долгое время была нелегкой и далеко не пышной, но где она могла быть легкой в те трудные дни по всей великой Руси? Люди продолжали, стиснув зубы, жить и выжили, выстояли и сложили постепенно могучую украинскую нацию, выросли в народ, братский нам по крови и равноправный с нами перед лицом истории. В его прошлом, как и в дальнейшей жизни Киева, на протяжении ряда веков еще много невыясненного, нерешенного. Но ведь надо иметь в виду: археология Украины еще только-только приступила по-настоящему к изучению этих времен. Ведь археологические работы в Киеве, при всем их огромном размахе, охватили доныне только ничтожную часть его территории, только самую вершину летописной «Горы». Уже здесь найдено множество поразительных сокровищ, решено немало загадок, получены ответы на целый ряд самых сложных вопросов.
В ближайшем же будущем ученые, без сомнения, займутся и окрестностями старого Киева, подвергнется исследованию и более широкое пространство украинской древней земли. Это даст возможность прийти на помощь историкам в их работе над изучением жизни Киева в послетатарский период. Нельзя сомневаться, что и в этих слоях археологи найдут замечательные говорящие вещи и находки их позволят бросить яркий луч света на те годы и столетия, о которых без помощи археологов мы не можем узнать почти ничего.
ГОРОД С ДВОЙНЫМ ДНОМ
Есть на восточной оконечности Крыма город, с виду похожий на все южные портовые города, — оживленный и деловитый. Улицы, бегущие вверх и вниз по крутой горе, неожиданно синие полотнища моря в просветах между домами, нарядные набережные, бульвары. Дымит огромный металлургический комбинат, в темноте светятся огни рабочих клубов. В двух десятках школ жужжат, словно пчелы в ульях, ребята... Город этот — Керчь.
Как все советские города, Керчь непрерывно строится. Высоко вздымаются башенные краны, прокладываются новые водопроводные магистрали, поднимаются здания... Город растет вверх и вширь. Все знакомо, все как и везде у нас.
