За рычагами танка - [12]
— Сколько сижу здесь, людей учу врага бить, а сам не бью. Невмоготу больше, товарищ подполковник! Отпустите на фронт…
— Ты вот за полгода подготовил столько механиков, что они способны вести в бой целый полк, а не одну машину, которую бы сам повел. Вот и рассуди — имею я право отпустить тебя на фронт или нет?
— Да это я и сам понимаю, товарищ подполковник…
Рагозин сопел и краснел, переминаясь с ноги на ногу, и, не найдя другого обоснования своей просьбы, вышел наконец из штаба.
В танковой армии
Только весной 1943 года, после неоднократных просьб об отправке на фронт, механик-водитель Рагозин был включен в состав одной из маршевых рот, спешно отправляющихся на пополнение танковых частей.
Рота была укомплектована полностью танками Т-34. Новенькие, еще пахнувшие краской, мощные боевые машины грузились в эшелон прямо на заводской ветке. И скоро литерный воинский эшелон с танковой ротой тридцатьчетверок несся по стальным магистралям, оглашая разъезды и полустанки свистками паровоза. Через несколько дней он прибыл в район станции Миллерово. Гитлеровцы выследили эшелон и подвергли станцию жестокой бомбардировке. Противник не нанес больших потерь танкистам лишь благодаря тому, что на борьбу с ним бесстрашно встали полки зенитно-артиллерийской дивизии полковника Межинского. Когда через Миллерово проходил эшелон маршевой роты, у станции еще дымились бомбовые воронки с догоравшими обломками пристанционных построек, пахло гарью, но главный путь был уже восстановлен. Железнодорожники заканчивали зачистку вспомогательных путей. Не видевшие фронта новички-танкисты с удивлением разглядывали результаты фашистского разбоя.
Эшелон благополучно миновал Миллерово и направился в район Острогожска, где танковая рота была направлена на укомплектование 32-й бригады 29-го корпуса 5-й гвардейской танковой армии.
Бригада уже прошла значительный боевой путь. Ее личный состав закалился в схватках под Москвой, на Воронежском фронте и в других сражениях. Оснащалась она полностью танками Т-34 и предназначалась для прорыва обороны противника и развития успеха.
После укомплектования бригада занялась сколачиванием подразделений и другими видами боевой подготовки.
Как-то, закончив обслуживание машины после тактических занятий, Рагозин, проходя мимо Ленпалатки, увидел собравшихся в ней молодых танкистов. Кто на снарядном ящике, кто на пенечке, а кто и просто расположившись на земле, внимательно слушали молодого лейтенанта с орденом Красной Звезды на груди. Сидя за складным столиком, он рассказывал:
— Вот, к примеру, Виктор Григорьев — механик-водитель КВ, комсомолец. При обороне Москвы на Тульском направлении, после удачной атаки на Крюково, бригада совершала марш на другой участок фронта. Зима. Мороз доходил до двадцати пяти градусов, сквозь брезентовые рукавицы броня руки обжигала. Да еще ветер, поземка, лицо как иголками колет. Многие тогда обморозились, а Григорьев особенно: на его КВ смотровой лючок во время атаки выбило. Через проем ветер прет, в лицо колючий снег бросает, в танке несусветная холодина. У Григорьева руки к рычагам управления прилипают, а он молчит, с ходу пробивая снежные заносы. Так и довел машину до места. Смазали ему мазью ожоги, перевязали, хотели в тыл отправить, да куда там! Я комсомолец, говорит, и в тылу мне отсиживаться нечего!
— Так и воевал, — продолжал лейтенант. — Потом вместе с политруком роты Шабуниным ночью в засаду пошли возле шоссе на Тулу. Ночь морозная, дух захватывает. Ждут. Мерзнут, а ждут. Вдруг слышат: гул моторов. Шабунин видит в смотровую щель башни — уже недалеко идут семь танков в колонне, а за ними — три пушки и штук двадцать грузовых машин. Тут и началась схватка. Открыли огонь по вражеским танкам. Сразу два из них зачадили, потом загорелись. Башнер пытался третий танк взять на прицел, а башня КВ ни с места. «Заклинило», — услышал Григорьев голос башнера. И не раздумывая крикнул:
— Иду на таран!
Вырвался КВ из засады. Ударил с ходу один вражеский танк в борт, и он опрокинулся в глубокий кювет, а Григорьев развернул машину да вдоль колонны пошел полным ходом. Пушки сразу подмял под гусеницы. Автомашинам некуда деваться: на обочинах сугробы, не развернешься. Передняя машина вздыбилась на носовой части КВ и свалилась в сугроб, перевернувшись вверх колесами, вторая — хрустнула, как яичная скорлупа, попав под сорокашеститонный корпус танка. В общем, два десятка автомашин со всем их содержимым, были разбросаны вдоль дороги. А Григорьев, покончив с вражескими автомобилями, ворвался в деревню Барибинку, подняв там неимоверную панику среди гитлеровцев. Правда, там у КВ подбили один каток, а Григорьева ранило, но тут подоспело наше стрелковое подразделение, использовав успех танкистов, закрепилось там. Вот так воевали наши танкисты-«старички», защищая Москву, — закончил рассказ лейтенант под общие возгласы одобрения. — Ну а механика-водителя КВ Виктора Григорьева удостоили звания Героя Советского Союза.
Рагозин, дослушав рассказ лейтенанта, подумал: «Верно, что приказы не только командиры дают. Честному, преданному бойцу еще и совесть, долг приказывают. И эти приказы подчас бывают сильнее любого, другого приказа. Разве панфиловцам под Дубосековым мог какой-нибудь командир приказать бросаться под танки с гранатами? Нет, конечно. А вот долг позвал к этому, и они пошли на подвиг, пожертвовав жизнью».
В день, когда гитлеровские полчища напали на наши священные рубежи, мне, тогда еще военному инженеру второго ранга, исполнилось 39 лет.После окончания в 1935 году инженерного факультета Академии бронетанковых и механизированных войск меня направили в Центральный аппарат Наркомата обороны. Мне же хотелось в войска. Но лишь через два года удалось осуществить свое желание. Так что перед войной я уже четыре года командовал окружной автобронетанковой ремонтной базой в Закавказском военном округе. Вскоре я попал на фронт, получив назначение помощником начальника автобронетанкового управления фронта.
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.