За растениями по горам Средней Азии - [7]

В ящиках лежат трикони. Это горные ботинки с шипами. Собственно, шипы-то и называются триконями, но потом так стали звать ботинки целиком. Трикони позволят нам удержаться на крутом заснеженном склоне, на плоском наклонном камне. Это тяжелая обувь, и мы берем ее только для трудных маршрутов. В кузов загружены койки-раскладушки, вьючные ящики, а в них — оберточная бумага, мешочки для почвенных и растительных проб, пакеты для проб микробиологических, лупы, паяльные лампы, горючее, посуда всех размеров и назначений, продовольствие, рюкзаки, брезент, ножи, фотоаппараты, фонарики, темные очки. Без этих очков яркое солнце Средней Азии, особенно на снегу в высокогорьях, моментально выведет человека из строя.

При такой загрузке машина и поновее нашего ЗИСа застонет. Стонет и он. Но тянет все выше и выше в горы.

Впереди длинное среднеазиатское лето. Оно начинается в жарких зеленых долинах. Потом теплеют и зеленеют предгорья, оживают растения на склонах гор, и, наконец, лето приходит в высокогорья, под самые снежные вершины. За начинающимся летом из долин в горы поднимаемся и мы, ботаники, охотники за растениями.

Труд ботаника

На стороннего наблюдателя работающий в поле ботаник производит странное впечатление. Он ползает на четвереньках, роется в земле, вбивает в почву колышки, натягивает между ними шнуры, выкапывает с корнями растения, пишет что-то на типографских бланках или в записных книжках, а со своими товарищами переговаривается на странной смеси русского языка и латыни. Во время работы ботаник время от времени манипулирует разными приборами, чертит на миллиметровке и вообще проделывает массу операций, к растениям отношения, казалось бы, не имеющих.

А все это нужно для дела. И дело это удивительно интересное. На планете нас окружает мир растений. Их очень много. Сколько? Каких? Как их узнать и назвать? Как они живут? Как распространены — хаотично или в соответствии с какой-нибудь закономерностью? Можно ли их использовать или их надо опасаться? Всегда ли эти растения жили здесь, а если нет, то что росло здесь раньше — тысячу, миллион, сто миллионов лет тому назад?

На эти и тысячи других вопросов и пытается ответить ботаник. Для этого он и едет в поле, в горы. Ботаник напоминает детектива: по мелким деталям он должен уметь восстановить целостную картину явлений и событий. Ботаник должен быть образованным натуралистом: помимо растений он должен знать почвоведение, геологию, географию, химию. Подобно философу ботаник должен быть вооружен руководящей теорией и уметь абстрактно мыслить. Да мало ли что должен ботаник. Легче перечислить то, чего он не должен. А не должен он, пожалуй, только одно — утверждаться в мысли, что сделано уже все и до конца.

Главный документ

Всю жизнь ботаник охотится за растениями. Через его руки проходят десятки тысяч коллекционных экземпляров, обычно засушенных в специальных прессах. Это гербарий, главный документ, который оформляется по всем правилам, как паспорт. Без оформления засушенное растение можно смело выбросить в мусорную корзину. Оно бесполезно.

Собранное в гербарий растение — это не украшение, а предмет тщательного изучения. Гербарий должен долго храниться. Поэтому растения должны быть хорошо засушены: не пересушены (иначе они раскрошатся) и не оставаться влажными (иначе они могут сгнить).

В крупнейшем гербарии нашей страны, в Ботаническом институте имени В. Л. Комарова Академии наук СССР в Ленинграде, хранятся миллионы листов гербария, и некоторые листы — по полторы сотни лет и более. В помещениях поддерживается постоянная температура. Чуткие приборы следят за влажностью воздуха. Бдительные сотрудники в белых халатах постоянно просматривают коллекции: не завелась ли на них плесень, не точат, ли их вредный жучок и моль. При первых же признаках опасности персонал поднимается по тревоге и начинается карантинная операция. Попробуйте-ка провезти через государственную границу гербарий без карантинного сертификата. Ничего не выйдет: на страже наших полей и гербариев стоит государственная таможенная служба.

Аккуратно смонтированные на картоне, положенные в листы мягкой и прочной бумаги (так называемые рубашки), сложенные стопками в выдвижных ящиках специальных шкафов, листы гербария хранятся как сокровище. Да это и в самом деле сокровище: в гербарий вложен колоссальный труд тысяч людей.

Вы открываете «рубашку» и разглядываете гербарный лист. Так называют не лист растения, а лист картона, на котором засушенное растение прикреплено. На строго определенном месте приклеена большая этикетка. На ней, как в паспорте, приведены все необходимые сведения: помер по системе хранения, название растения, фамилия впервые описавшего этот вид автора, фамилия собравшего это растение ботаника или коллекционера. Потом сообщается, где, в каком районе, на какой абсолютной высоте, в каких условиях местности собрано это растение и когда. Целая анкета. Сверху на этикетке стоит название учреждения, которому коллекция принадлежит. Так что гербарий — дело сложное и серьезное, ценное и необходимое.

Вы работаете с гербарием, аккуратно перекладываете листы и читаете этикетки. Вот экземпляр, собранный самим Карлом Линнеем в XVIII веко. Вот растение, собранное великим путешественником прошлого века Н. М. Пржевальским в Центральной Азии. Вот экземпляры, привезенные сюда в прошлом столетии О. А. Федченко из Алайской долины, академиком В. Л. Комаровым из Маньчжурии. Пожалуй, нигде больше не найдешь такого собрания автографов великих естествоиспытателей и путешественников, как в гербарии. А рядом может лежать экземпляр, на этикетке которого стоит и ваше скромное имя.