За растениями по горам Средней Азии - [45]
Впервые были составлены карты растительности этих труднодоступных районов нагорья. В невыпасаемых горах были описаны новые растительные сообщества, не сохранившиеся из-за выпаса в других районах Памира. Были обнаружены самые высокогорные в Союзе рощи деревьев, представляющие большой научный и практический интерес. Уточнилась флора Памирского нагорья, что позволило составить ее сводку, насчитывавшую тогда 660 видов высших растений (сейчас их известно 699). Появилась масса интересных гипотез, до сих пор обсуждаемых в научной литературе. И кто знает:- не будь легенд о снежном человеке, может, нескоро еще собралась бы такая комплексная экспедиция в труднодоступные районы Восточного Памира.
Сейчас «снежный человек» перекочевал на страницы юмористических журналов, стал излюбленным сюжетом для карикатуристов. Но в ботаническом изучении Памира легендарный «снежный человек» бесспорно сыграл положительную роль.
В ПУТЬ ПО МЕРИДИАНУ
Памир или не Памир?
Хороню отвечать на вопросы, ответы на которые уже найдены. Хуже, когда ответа пока нет и найти его предстоит самому.
С одним из таких вопросов мне пришлось столкнуться в самом начале моей работы на Памире. На Западном Памире. Под таким названием он фигурирует на всех картах. А именно с карт геоботаник начинает знакомство со страной. На многих картах растительности Западный Памир был закрашен в зеленый цвет горных лугов. Прямо из Гиссаро-Дарваза, с которым мы уже знакомы, горные луга на картах протягивались в пределы Западного Памира, и зеленая краска заливала склоны хребтов до самой снеговой линии, выше которой снега летом в горах уже не тают. Получалось, что Гиссаро-Дарваз и Западный Памир в геоботаническом отношении одно и то же. И в почвенном отношении, так как на почвенных картах Западный Памир представлял собой сплошное зеленое пятно горно-луговых почв.
К востоку же от этих зеленых пятен, в пределах Восточного Памира, на обеих картах — почвенной и геоботанической — были обозначены пустыни: и растительность пустынная, и почвы тоже пустынные, такие же, как на равнинах Средней Азии. А совсем рядом, на Западном Памире, — луга. Получалось, что самая влаголюбивая в Средней Азии (луговая) и самая засухоустойчивая (пустынная) растительность непосредственно контактируют друг с другом. На редкости необычное сочетание! Это было очень интересно, даже загадочно, и я с нетерпением ждал поездки на Памир, чтобы самому во всем этом разобраться. А тем временем продолжал изучать карты и литературу.
Научная литература оказалась тоже с загадками. Оказывается, далеко не все признавали Западный Памир Памиром. Еще в 1885 году сосланный в Ташкент за революционную деятельность горный инженер Д. Л. Иванов, изрядно поездив по Памиру, написал несколько статей, в которых обратил внимание ученых на то, что в этой горной стране ость две части, совершенно не похожие друг на друга. Одна часть — это нагорье, которое мы теперь называем Восточным Памиром. Здесь и суше, чем в прилегающих с запада горах, и абсолютные высоты днищ долин больше, и народ там живет кочевой — киргизы, и лесов там нет. А к западу от нагорной части Памира долины углублены на несколько (иногда до четырех) километров, узки, в них растут леса, на склонах — луга, и климат там влажнее, и народ там оседлый — земледельцы-таджики. И на основании такой непохожести территорий Д. Л. Иванов предложил считать Памиром только восточную часть этой страны, слабо рассеченную реками, высокогорную, пустынную, сухую. Горы же к западу от нагорья Д. Л. Иванов предложил Памиром не считать, поскольку там все устроено по-другому.
Чем больше я углублялся в специальную литературу, тем становилось интереснее. В 1903 году в Петербурге вышла в свет книга «Флора Памира», написанная ботаником Ольгой Александровной Федченко. Это была героическая женщина — жена и спутник по экспедициям известного исследователя Средней Азии, натуралиста-зоолога Алексея Павловича Федченко, именем которого назван крупнейший в нашей стране горный ледник, известный по учебникам любому школьнику. На приложенной к «Флоре Памира» карте Памир был оконтурен красной линией. Линия окаймляла только нагорье, то есть Памир в том самом объеме, в котором его понимал Д. Л. Иванов. К западу же от нагорного Памира стояла надпись «Памиро-Алай», в который входили не только Западный Памир, отмеченный ныне на всех картах, но и Гиссаро-Дарваз, и горы Кухистана — все вместе. А нагорный Памир — отдельно.
Открываю центральный географический журнал за текущий (это было в 1952-м) год. Там статья Кирилла Владимировича Станюковича. Все правильно: Памиром К. В. Станюкович тоже считает только нагорную часть этой страны, причем по тем же основаниям, что и Д. Л. Иванов. А лежащие к западу от нагорья хребты и долины, чтобы не было путаницы, предлагает называть Бадахшаном. Область-то по административному делению Таджикской ССР — Горно-Бадахшанская. К тому же автономная. И охватывает она, эта область, и нагорье, и глубоко рассеченные эрозией хребты к западу от него. Почему бы эту расчлененную реками страну и не называть Бадахшаном? Тем более что, как все пишут, эта страна вовсе не похожа на нагорный Памир. Правда, есть еще один Бадахшан — в Афганистане. Это провинция, вилойят в королевстве. Но вилойят примыкает к Западному Памиру, и не исключено, что он по природным условиям окажется таким же. Словом, Памир и Бадахшан — страны разные, и путать их не стоит. Это я почти твердо установил из специальной литературы.
