За растениями по горам Средней Азии - [37]
А сегодня все иначе. Мы едем среди гор. Тепло, но не жарко, а в тени даже прохладно. С гор сбегают прозрачные ручьи с ледяной водой — пей сколько угодно! Вместо однообразной равнины кругом зеленые склоны. Гигантские зонтичные травы, яркие цветки коровяка, алтея, инкарвиллеи, скабиозы, местами злаки высотой до пояса: ежа, пырей, мезофильные виды рэгнерий. А главное — леса.
Машина тянет вверх по долине Обихингоу. Слева — хребет Петра Первого, справа — Дарвазский. После безлесной знойной равнины пышность здешних лесов кажется особенно приятной. На речных террасах — рощи грецкого ореха. Орехи еще зеленые, есть их пока нельзя. Вот к осени они созреют, подсохнут, с них опадет зеленая мякоть, от которой чернеют пальцы, и обнажатся сами орехи, причудливо изборожденные извилинами. Их будут собирать, мешками грузить в машины и отправлять вниз, в города. Рядом деревья шелковицы — тутовника. Многие из них уродливо искалечены: ветви обрубают на корм шелковичному червю. Стволы толстые, а крона вся состоит из тонких молодых, радиально растопыренных побегов, тех, что успели отрасти после обрубки. Ягоды тутовника сладкие, водянистые. Их едят и в сыром виде, и сушат, и перемалывают на муку. Варят из них и патоку — черную, густую, как смола, и очень сладкую. Полезное, многострадальное дерево — шелковица.
Под ореховыми и тутовыми деревьями — кустарники: алыча, миндаль, боярышник. А под ними густой травостой из среднегорных растений со странными названиями — кровохлебка, крестовник, недотрога. На осветленных опушках этих террасовых рощ растут кусты шиповника, жимолости, караганы, дикой вишни. Пышный растительный покров.
На склонах гор — тоже леса. Кленовые, ясеневые, можжевеловые, даже березовые. Но больше всего кустарников. Через их заросли нелегко пробраться. Колючие кусты кокандского желтоцветного шиповника свирепо цепляются за одежду, оставляют царапины на коже. Кусты экзохорды так плотно покрывают склон, что иной раз их уж лучше обойти. Кусты жимолости. Кусты держидерева, иудина дерева, крушины, боярышника, миндаля, вишни. Все это бывает перевито ползучим ломоносом. А где кустарники пореже, там жгучие перья уже знакомого нам югана — прангоса кормового. Обычно где-то рядом с ним растут толстые дудки ферулы с едким смолистым запахом. Это зонтичное растение зовут камоль. Рост у него тоже немалый — иной раз до двух метров. И тут же, в рост человека, таран (растение из семейства гречишных) с белыми кистями соцветий. В таких зарослях не то что пеший, а и всадник заблудиться может. Иногда даже трудно бывает определить, чего вокруг больше — кустарников или этих гигантских трав. Выше 2500 метров зонтичные начинают явно преобладать. А ниже они заполняют всю не заросшую деревьями и кустарниками поверхность склонов. В зарослях им не развернуться: кустарники их закроют от солнца, задушат и вытеснят.
Эти зонтичные пришли с запада, из Средиземноморья. Прангос, например, растет в Италии, на Балканах, в Турции, на Ближнем Востоке, в Закавказье, на юге Средней, на западе Центральной Азии, в верховьях Инда. И чем дальше к востоку, чем суше, тем беднее заросли прангоса. Ферула тоже родом с Ближнего Востока. А вообще здесь, в Дарвазе, живут выходцы с разных концов континента. Большинство — из Средиземноморья: барбарис, миндаль, ломонос, держидерево. Другие родом с севера — березы, тополя, ивы. А экзохорда — восточноазиатский гость. Клены и грецкий орех — остатки древних широколиственных лесов Средней Азии. А вопрос о родине можжевельника не совсем ясен: то ли он пришел сюда из Сибири, то ли из Гималаев. Короче, собрались в Дарвазе со всех концов континента все те, кому необходим влажный климат. А такой климат на юге Средней Азии — редкость.
Влажные острова горной Азии
В Дарвазе осадков выпадает до 1000 л 07,7, миллиметров в год. На востоке, около ледника Федченко, даже более — 2000. На южных склонах Гиссарского хребта — до 1200, а на северных — втрое меньше. На пустынных же равнинах по соседству и вовсе сухо — осадков здесь всего до 150–300 миллиметров. Почему так получается? А дело в том, что осадки на юг Средней Азии поступают с запада и юго-запада с атлантическим воздухом, идущим циклонами через Средиземье, жаркие пустыни Ирана и Афганистана. Над пустынями этот воздух нагревается, поднимается вверх и осадков летом почти (или вовсе) не дает. Жаркие долины Азии в это время изнывают от засухи. Но вот на пути океанических масс воздуха встали горы. Они холоднее окружающих знойных равнин, и вдоль горной «стены» образуется фронт охлажденного воздуха. Соприкасаясь с ним, циклоны отдают влагу. Большая часть этой влаги выпадает в тех горах, с которыми циклоны сталкиваются раньше, например с южными склонами Гиссарского хребта, с хребтами Дарвазским и Петра Первого (эти хребты называют Гиссаро-Дарвазом). А дальше циклоны идут уже иссушенными.
Гиссаро-Дарваз — это что-то вроде влажного горного острова. И остров этот как бы висячий. По мере удаления от него — и во все стороны света, и вверх, и вниз — увлажнение падает. Среди засушливых пространств Азии как бы повисает пояс максимального увлажнения. Здесь и растут леса на склонах.
