За Пророчицу и веру - [82]

– О, – услышала за спиной хорошо знакомый голос отца, – Эмилиану Публию привет!

– Радуйся, господин Влад, – приветствовал его тот на греческом.

– И тебе того же, – сказал в ответ, делая вид, что не понял. – Все ж первая победа, добытая твоими руками.

Даже Эмилиан понял, насколько это граничит с издевательством, и покраснел. Возможно, от гнева, а не стыда.

– В дальнейшем, будь любезен, находись возле Орци и выполняй его распоряжения по части передвижений.

– Я не твой подчиненный!

– Безусловно. Путь к Александрии свободен – дерзай без моих людей, но не жди в дальнейшем помощи. Цела? – спросил Миру, перестав обращать внимание на собеседника. – А на руке что?

Она глянула. В пылу и не заметила, а кто-то достал.

– Ерунда, – сказала вслух, убедившись, что порез поверхностный, хотя и болит.

– Покажешь Бастору, потом зайдешь ко мне.

– Я здесь, господин, – сказал лекарь, один из друидов Ордена Милосердия, спешиваясь.

Как и почти все маги, он был какой-то дерганый и временами неприятный, но дело свое знал прекрасно. Немногие жрицы могли с ним тягаться. Не зря отец таскал с собой постоянно. Уже чуть не вся ойкумена была в курсе: если ты нечто умеешь колдануть, приходи к Владу. Он проверит, и пусть пользы от приклеивания намертво маленьких камешков не особо много, тебе найдут занятие, будешь неплохо жить. Один такой создавал изумительные мозаики в храмах. Еще один, умудряющийся заглядывать за горизонт, использовался в войсках в качестве разведчика. А если уж способен на лечение – найдут учителей и озолотят. Все лучше судьбы изгоя. Друидов часто гоняли, а случалось, били и убивали даже доживших до солидного возраста. Уж очень часто они вели себя странно, если не сказать хуже.

– Может, посмотришь сначала тяжелораненых? – сказала негромко Мира под грохот тронувшейся кавалькады.

– Наши отсутствуют, – громко заявил Бастор, – а за остальных жалованье не получаю и не собираюсь тратить силы.

Фраза прозвучала достаточно высокомерно, однако Мира знала, что жрицы с друидами не всесильны. Они не любят помогать всем и каждому не из жадности, а по причине ограниченного резерва сил. Его хватало на двух-трех пострадавших, очень редко больше. Мария могла и десяток вылечить, но это предел, потом долго отлеживалась. Поэтому и существует Орден Милосердия. Не всем удастся помочь магией, иным приходится зашивать раны и спасать при помощи скальпелей.

Не в первый раз над ней такое проделывали, но к ощущениям привыкнуть невозможно. Не важно, серьезное у тебя повреждение или ерундовое. В первом случае даже лучше. Дадут опиум или даже вытяжку из кокаина. Руку будто проткнули раскаленным железом. Она невольно зажмурилась, сдерживая стон.

– Ну вот, – сказал Бастор равнодушным тоном, – в ране находились кусочки ткани и железа. Могло б плохо закончиться, если не очистить предварительно.

– Спасибо, – сказала она, переведя дыхание.

Шрам на месте пореза казался старым и был еле заметным.

– Волей господина моего взялся, а так бы не стал.

Захотелось дать в глаз, но это все равно что лошадь бить. Не поймет. Честно назвал причину, а как это воспримется, не задумывается. Все ж с мозгами у него какие-то проблемы. Вроде нормальный, но простейших вещей не понимает.

– Посмотри этого, – показала на раненного в ногу аристократа.

– В мои обязанности не входит, – задумчиво произнес Бастор.

– Если он не заплатит, сколько скажешь, получишь с меня.

– Заплатит, – хмыкнул друид, – если нога дорога, но твои слова запомню. Никто за язык не тянул.

Пока вели недолгий разговор, подошли пехотные сотни, сейчас они маршировали мимо. В промежутках с грохотом катились полевые пушки. Коня ей, между прочим, отец и не подумал оставить. Может, их слишком мало, а может, воспитывает в очередной раз. Иногда она его не понимала, но одно знала твердо: ее папа своих детей в обиду не даст. Но вот насколько их представления о важности того или иного действия совпадают, это уже занятный вопрос.

– Командир, – доложил десятник, откровенно подмигивая, – мы тут парочку лошадей вражеских отловили, кого прибрать наши доблестные товарищи из охраны Влада не успели. Не будешь возражать, примешь жеребчика?

И протянул посыпанный солью кусок хлеба.

– В военное время, – сказала Мира, предлагая угощение подведенному красивому трех- или четырехлетке с породистыми данными, которое тот охотно взял, – для выполнения задачи не грех восполнить убыль конного состава из трофейных.

Оба они прекрасно знали, о чем речь. С одной стороны, закон добычи свят и раздел трофеев тоже. С другой, на такие вещи смотрели сквозь пальцы. Вот если заведешь целый табун, не поделившись с остальными, могут глянуть криво и разговоры пойдут. А это… Ну, вместо погибшего Урагана ей нужен другой конь, хотя бы чтоб вовремя доложиться начальству. А то, что и остальные прихватят себе парочку, так вынужденно.

– В мешках что?

– Так твое добро, пятисотница, – глядя честными глазами, сообщил десятник, подавая седельную сумку с булькнувшим содержимым и неизвестно где найденный револьвер.

И как теперь требовать, когда они со всей душой? А то не понимает, что успели часть трупов обшарить. Вряд ли там реально нечто ценное. Кто ж с собой таскает большие деньги. Несколько монет, жратва и выпивка. Хороший командир это не называет мародерством. Ему тоже кушать охота, а с собой они ничего не взяли, торопясь.