За правым крылом - [2]
Во время войны был у нас даже «свой» бронепоезд. Однажды смотрим — стоит в деповском тупике! Вообще-то это был не весь бронепоезд, только бронированный паровоз. И без пушек, и без пулеметов. Все равно это очень здорово. Броня была изранена: на тендере чернели рваные пробоины, не счесть вмятин и мелких осколочных дырок. По обгорелой краске уже поползла ржавчина. И все-таки это была военная боевая машина. Запасной тупик — место безлюдное, и мы почувствовали себя здесь полными хозяевами.
Экипаж сформировался сразу. Кто первым увидел бронепоезд, стал машинистом, нашлись помощники, кочегары, пулеметчики. Рано утром свистели друг у друга под окнами и, словно по тревоге, бежали к своей машине. Открывали тяжелые скрипучие двери и люки, занимали места и на всех парах летели в бой. Передний и задний пулеметные отсеки с паровозной будкой были соединены специальным телефоном: железные трубки с воронками на конце. Крикнешь — всюду слышно. Рукоятки управления сдвинуть было невозможно — приржавели намертво. Однако мы хватались за рукоятки и колесики точно в той последовательности, как это делали наши отцы.
Машинист командовал: «К бою!» И мы до хрипоты кричали, изображая взрывы снарядов, свист мин и пулеметные очереди, гудели и шипели по-паровозному.
Через неделю так же внезапно, как и появился, бронепоезд исчез. Говорили, что его увезли на завод «раздевать»: война кончилась, и броня паровозу была уже ни к чему.
Паровозы, паровозы… Одно дело, смотреть на них издали, любоваться красотой живой, горячей машины, другое — встать рядом с машинистом у пышущей жаром топки, когда разбегаются глаза от всевозможных краников, рукояток, вентилей, манометров. И не поезд мимо тебя, а придорожные елки да телеграфные столбы несутся навстречу, сама дорога стелется под колеса твоего паровоза.
Лет двенадцать мне было, когда отец впервые взял меня с собой в поездку. Ехали мы долго — целый день. Останавливались часто. То для пополнения воды, то для чистки топки, то для скрещения со встречными поездами. Обязанности между членами паровозной бригады были распределены до мелочей, без дела не сидел никто. Машинист вел поезд, словно играя рукоятками и колесиками, которые крутил не глядя на них, неотрывно наблюдая за дорогой. Кочегар шуровал в тендере, пододвигая все новые порции угля на лоток. Помощник черпал с лотка широкой совковой лопатой уголь и швырял в топку. Делал он это как-то особенно красиво: резким движением останавливал лопату у самой топки, и уголь прозрачным веером разлетался по всему огненному поду. Набросав одному ему известное количество угля, он через некоторое время шуровал в топке длиннющей кочергой, которую паровозники называют резаком. Помощник подкачивал воду в котел фыркающим и булькающим насосом. Управившись, он высовывался в окно и смотрел, как и машинист, на бегущую навстречу дорогу. Колесный перепляс гулко напрессовывался в будку, разговаривать было почти невозможно. Машинист с помощником «переговаривались» жестами.
Нашлось на паровозе дело и для меня.
«Будешь прихлопывать», — сказал помощник. Дверка топки состоит из двух тяжелых литых половинок. На маленьких колесиках по специальному желобу они раздвигаются в противоположные стороны, для этого надо с силой потянуть за блестящую толстую и довольно горячую рукоятку. Я должен был в такт движениям помощника открывать и тут же захлопывать дверцы, чтобы топку не остудить и не так жарко было помощнику, стоящему буквально в метре от огненной топки.
Работа оказалась нелегкой: похлопаешь минуту-две, и рука отваливается. Чуть передохнешь, и снова «давай-давай». Впереди — дорога, сзади — поезд тяжелый, угля в тендере много, надо пар держать отменный, чтобы мелькали километры, как положено по графику.
Вечером, когда приехали на конечную станцию и сдали дежурному кочегару паровоз, первым делом пошли в столовую. Думал, не наемся. Потом — душ, чистая прохладная койка, тишина. Закроешь глаза, и поплывет дальний лес, поле, придорожные елки, столбы, путейские дома и будки. Засеменят и сольются в сплошную серую ленту шпалы, и лишь блестящие рельсы, как ручейки, заструятся ровно, поворачивая там, где надо повернуть поезду.
В обратный путь выехали рано утром. Медленно и сонно начинался день. Голубые и зеленые краски льняного поля проступали сквозь тающий туман, как на переводной картинке, все ярче и ярче. Серое небо сначала порозовело и уж только потом выпустило из-за кромки дальнего зубчатого леса солнце. Оно было огромное и красное. Выкатывалось лениво, тоже будто не проснувшись. Было красиво и торжественно. И тихо, если отключиться от паровозных звуков. Наверно, так же красиво и просторно начинается день где-нибудь в открытом море. По росистой траве волнами стлался пахучий паровозный пар.
Мы ехали домой…
Я для себя решил: иду в машинисты. Как отец. И как дед.
Легко ли быть машинистом?
Когда я объявил дома о своем решении стать машинистом, отец сказал: «Было у старика три сына, двое умных, третий машинист».
Я понял: он шутит. Серьезно, однако, мы поговорили. В другой раз.
— Значит, решил?
Я кивнул.
— Красиво и почетно, этого не отнимешь. Но тяжелейшая, скажу я тебе, работа…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».
Антон Иванович Деникин — одна из важнейших и колоритных фигур отечественной истории. Отмеченный ярким полководческим талантом, он прожил нелегкую, полную драматизма жизнь, в которой отразилась сложная и противоречивая действительность России конца XIX и первой половины XX века. Его военная карьера повенчана с такими глобальными событиями, как Русско-японская, Первая мировая и Гражданская войны. Он изведал громкую славу побед и горечь поражений, тяготы эмиграции, скитаний за рубежом. В годы Второй мировой войны гитлеровцы склоняли генерала к сотрудничеству, но он ответил решительным отказом, ибо всю жизнь служил только России.Издание второе, дополненное и переработанное.Издательство и автор благодарят Государственный архив Российской Федерации за предоставленные к изданию фотоматериалы.Составитель фотоиллюстративного ряда Лидия Ивановна Петрушева.
Супруга самого молодого миллиардера в мире Марка Цукерберга – Присцилла Чан – наверняка может считаться одной из самых удачливых девушек в мире. Глядя на совместные фото пары, многие задаются вопросом: что же такого нашел Марк в своей институтской подруге? Но их союз еще раз доказывает, что доброта, участливость, внимание к окружающим и, главное, безоговорочная вера в своего мужчину куда ценнее растиражированной ненатуральной красоты. Чем же так привлекательна Присцилла Чан и почему все, кто знакомится с этой удивительной девушкой, непременно немного влюбляются в нее?
В этой книге историю своей исключительной жизни рассказывает легендарный Томи Лапид – популярнейший израильский журналист, драматург, телеведущий, руководитель крупнейшей газеты и Гостелерадио, министр юстиции, вице-премьер, лидер политической партии… Муж, отец и друг… В этой книге – его голос, его характер и его дух. Но написал ее сын Томи – Яир, сам известный журналист и телеведущий.Это очень личная история человека, спасшегося от Холокоста, обретшего новую родину и прожившего выдающуюся жизнь, и одновременно история становления Государства Израиль, свидетелем и самым активным участником которой был Томи Лапид.
Президентские выборы в Соединенных Штатах Америки всегда вызывают интерес. Но никогда результат не был столь ошеломительным. И весь мир пытается понять, что за человек сорок пятый президент Дональд Трамп?Трамп – символ перемен к лучшему для множества американцев, впавших в тоску и утративших надежду. А для всего мира его избрание – симптом кардинальных перемен в политической жизни Запада. Но чего от него ожидать? В новой книге Леонида Млечина – описание жизни и политический портрет нового хозяина Белого дома на фоне всей истории американского президентства.У Трампа руки развязаны.