За полвека - [29]

Эхо друг другу передают:

Оттого мы и встретились тут, на том свете —

Бесчисленны эха — и те, и эти —

Под каждой аркой и в каждой Лете

Случайную фразу вернут на рассвете

И чью-нибудь,

и мою…

и мою…

154.

Между пеной и небом,

На светлом песке отлива —

Морские кони Камарга,

Прибоя белые гривы.

На всех прокатиться бы разом,

На всех, низкорослых как волны,

На всех этих белых спинах —

Тебе на волнах качаться,

А мне бы в сёдлах старинных.

До Африки прокатиться

Отсюда, где дождик да чайки,

И может, поймёшь случайно,

Кто — конь, кто — морская птица!

До завтрашнего рассвета

Доплыть, доскользить, докатиться

Под белые минареты

Сверкающего Туниса!

Стих ветер. Исчезла пена.

И серые, вал за валом,

Другие приходят волны,

Качаются медленно волны,

Как спины слонов Ганнибала.

Приходят волны, уходят,

Песчинки дней сосчитают

И пересчитают снова —

И вовсе они не похожи

На серых слонов Ганнибала:

Они — из моря другого,

Того, где чёрные скалы

Толпятся, срезая пену

И брызги вбивая в стену.

А в общем, все рвутся в когда-то,

Где не были и не будут,

А в общем, все ищут сказку,

Конец которой забудут

Между пеной и небом,

На светлом песке отлива…

155.

Gare d'Orsay

Когда туман к воде сползает постепенно,

И облака сидят на креслах площадей,

Я в городе сыром завидую Гогену —

Нездешности его деревьев и людей.

…Сухой чертополох танцует на бумагах,

В редакциях газет — машинок чёрный лом,

А в серых зеркалах, в пустых универмагах

Красавица ольха смеётся над тряпьём.

И небо чёрное над набережной встало

Всё в белых искорках, как старое кино,

И на экран ползёт видение вокзала,

Где паровоз летит в стеклянное окно.

Всё на места свои вернётся непременно.

И утки на воде — как тапочки Дега…

Шуршит буксир МаркИ над розоватой Сеной.

И тихо. И рассвет. И тают берега.

156.

Мы дошли до края света.

И гранитная часовня

(Эта низкая часовня) —

Над уклоном к морю…

Нету

Ничего, кроме часовни

И травы у края света.

Монотонный дождь.

И снова

Капли по плащам шуршат.

В тёмных и средневековых

Мы в плащах до пят.

И гранитный крест за нами.

Дождь косой, да серый камень…

Может там, за облаками,

Там за морем, может, — лето?

Мы дошли до края света…

Pointe du Van, Бретань

157.

Собаке Нюше

В эту осень небо привыкло

Зажигать каждый вечер закат.

В оркестровой скрипки пиликают —

Как дубовые листья кружат,

А со сцены — воронье соло,

Воробьиный хор (далеко!),

И с готовностью невесёлой

Ветры пробуют геликон.

Ну-ка, вслушайся, если уловишь,

Репетирует что-то даль,

Где-то — поезд по шпалам клавиш:

То настраивают рояль.

Мы с тобой пройдём непременно,

По паркетам листвы скользя,

За кулисы, в фойе, на сцену —

Только в зрительный зал нельзя.

Говоришь — пойдём? Но однако

Нам никто ещё не сказал…

И куда нам спешить, собака?

Нас не пустят в зрительный зал.

158.

Gehе Graal zu suchen, ritter

В. фон Эшенбах

На охоту за словом, на охоту охот,

На охоту за словом: ну а вдруг повезёт?

Толпы чёрных предзимних кустов оголя,

По стерне опустелой, по жалобам трав,

Сколько лет — через чьи-то чужие поля,

Чьи-то строки чужие

по пути раскидав!

—- - —- - —

Из холодного мира немых фонарей

(Каждый плащ, как дождливый плач) —

К островам, где словами двигал скалы Орфей,

И вода — как весёлый мяч:

Вот — навстречу! Вот наплывают,

Приближаются острова!

Там такие слова сверкают —

Как не стать игроком в слова?

Заигравшись, не знал я, как близко…

Унесла невесомая пена

От прибоя скал Киммерийских

До ленивых песков Карфагена…

И когда корабли врезаются в мель

На рассвете у жёлтой косы,

И скрипят кили от ласки земли,

И осокой шуршат носы —

Что в метафорах пены мне послышится тут?

Или вправду сирены в этом море живут?

Но на плоской воде даже волн нет —

Молчаливая ночь не стынет,

То ли радугу каплями полнит,

То ли дышит свистом пустыни.

Разве радуга вечной бывает?

Разве сложатся свисты в слова?

Уплывают — опять уплывают —

Разбегаются острова…

159.

Из Роберта Фроста

Я целый день по листьям бродил, от осени я устал,

Сколько узорной пёстрой листвы за день я истоптал!

Может, стараясь вбить в землю страх, топал я слишком гордо,

И так безнаказанно наступал на листья ушедшего года.

Всё прошлое лето были они — где-то там, надо мной,

И мимо меня им пришлось пролететь,

чтобы кончить свой путь земной.

Всё лето невнятный шелест угроз я слышал над головой,

Они полегли — и казалось, что в смерть

хотят меня взять с собой.

С чем-то дрожащим в душе моей говоря, будто лист с листом,

Стучались мне в веки, трогали губы, -

и всё о том же, о том…

Словно я должен с ними уйти — не хочу я и не могу!

Выше колени — ещё хоть год удержаться бы на снегу.

160.

ОСТАНОВКА ЗИМНИМ ВЕЧЕРОМ У ЛЕСА

Из Роберта Фроста

Я понял, чьи это леса кругом:

У их хозяина — в деревне Дом,

И не увидит он, что я гляжу,

Как заметает их снежком…

Лошадке странно: зачем среди тьмы

В пути остановились мы

Между замёрзшим озером и лесом

В самый тёмный вечер зимы.

Она, бубенчиками звеня,

Встряхнулась, словно спросив меня,

Зачем мы тут, и что нам надо,

Где только снег — и ни огня.

Лес чуден, тёмен — глянь в глубину,

Но прежде я все долги верну…

И много миль, пока я усну,

Так много миль, пока я усну…

161.

РЕАЛИСТИЧЕСКОЕ…

Да не набат — колокольчики листьев дубовых,

Вслушайся в их предпоследнее, медное, слово.

Ветер, вертясь над боярскою спесью каштана,

Рвёт позолоту с его распашного кафтана.