За подводными сокровищами - [53]

Больше всего беспокойства доставляла нам Сюзи. Она совершенно ничего не боялась, а хищных рыб — менее всего. На девочку, встретившуюся под водой с трехсотфунтовой хищной джуфиш, пятидесятифунтовая морская щука, больше ее самой, не производила никакого впечатления. Большую часть дня эта щука скрывалась в тени нашей лодки.

— Подумаешь, — говорила Сюзи, глядя на морскую щуку, — она вовсе не большая.

Мак Ки тоже не обращал никакого внимания на морскую щуку, которая постоянно кружила над ним. Он в это время поднимал свинцовые листы, которыми когда-то заделывались пробоины или же обшивалось днище корабля. Он обнаружил свинцовый лист, вырезанный в виде римской цифры XI. Такие цифры наклёпываются на борту и указывают глубину осадки судна.

На самом дне наших раскопок, там, где мы докопались до коренной породы рифа, были обнаружены десятки круглых свинцовых мушкетных пуль и отполированная водой галька. Галька была чужда этому коралловому рифу и, по всей вероятности, когда-то использовалась на судне в качестве балласта или же картечи. Картечь применялась при ведении огня по палубе нападающих пиратских кораблей и каперов. По песчаному дну были рассыпаны круглые куски кораллов, внутри которых мы обнаружили трехфунтовые пушечные ядра. В некоторых случаях ядра были насажены попарно к одному стержню, по форме напоминая гантели. Они применялись для уничтожения такелажа на судах противника.

Несмотря на то что выкопанная нами яма была небольшой, она раскрыла перед нами довольно полную картину повседневной жизни корабля. Среди предметов оказались сучковатые куски дерева, по-видимому употреблявшегося в качестве дров. Некоторые из них были обуглены. Нашли обломок оловянной ложки, металлическую тарелку и большое блюдо. Под коркой соли металл сверкал, как серебро.

В самом начале мы были одержимы желанием найти золото или серебро. Но теперь, когда наши раскопки дали нам возможность заглянуть в жизнь корабля, то горшки, кастрюли, все обломки посуды стали для нас настоящими сокровищами. Мы восприняли образ мышления Мак Ки, свойственный каждому археологу. Интерес к открытиям, к опознанию обнаруженных предметов, к раскрытию тайны гибели корабля полностью завладел нашими мыслями.

Стеклянная и глиняная посуда была вся разбита. Черепки синего и белого фарфора были опознаны Смитсоновским институтом, как обломки глиняной пивной кружки, сделанной английскими мастерами в городе Бристоль. Кусок фаянсовой посуды оказался черепком винного кувшина «Беллармин» или же «Длинная борода». Винные кувшины этого рода обычно украшались карикатурами бородатого реформатора кардинала Беллармина. Такой посудой пользовались в рейнских пивных в XVI–XVII веках.

После нашего отъезда Билль Томпсон, который не имел возможности спускаться под воду вместе с нами, обнаружил оловянную кружку в отличном состоянии, а Хэмлин, глядя сквозь дно стакана, обнаружил на дне предмет странной формы. Он напоминал пивную кружку, сделанную из бронзы. Несмотря на то что длина его не превышала восьми дюймов, он весил 24 фунта. Этот предмет оказался обтюратором — предшественником современной гильзы. В XV, XVI и XVII веках в такой обтюратор закладывался пороховой заряд пушки, заряжающейся с казенной части. В Лондонском Тауэре среди экспонатов имеется аналогичный экземпляр.

После 1700 года орудия, заряжающиеся с казенной части, применялись очень редко. Из-за плохой обработки частей нередко происходила утечка газов, возникали пожары и происходили несчастные случаи. От одного такого несчастного случая во время осады замка Роксбург погиб король Шотландский Иаков II. Печальный отчет об этой трагедии гласит:

«Когда же принц проявил большее любопытство, чем приличествует его величеству королю, и встал вблизи орудия, обломок разорвавшейся при выстреле пушки ударил его в бедро, сломав его пополам. Иаков II упал наземь и вскоре умер».

Наступление последнего дня нашего отпуска поразило нас, как пушечный выстрел. Мы вдруг осознали, что надо уезжать домой, в Кливленд, и оставить затонувший корабль почти неисследованным. Корабль будет найден другими, они заложат динамит и взорвут его, похоронив остатки под тоннами песка и кораллов. Перед отъездом нам все же удалось поднять пушку.

Мак Ки спустился на дно и обвязал дуло пушки стальным тросом. При подъеме возникли осложнения. Между поверхностью и дном сплошной завесой висела мелкая рыбешка, которая мешала осуществлять связь между водолазом и обеспечивающими. Мы ныряли по очереди сквозь этот рыбный занавес, чтобы разобрать знаки Мак Ки. После этого нырявший передавал его знаки пловцами на поверхность. Хэмлин включил лебедку; трос натянулся, но пушка не поддавалась, корма баржи стала оседать. Хэмлин выключил мотор как раз в тот момент, когда вода стала заливать корму. Мы бросились к носу, чтобы сбалансировать натяжение троса, привязанного к зацементированной в кораллах пушке. Снова была включена лебедка, и корма, как пробка, подскочила на воде, когда пушка оторвалась от рифа. Вскоре, впервые после трех столетий пребывания в воде, на морской поверхности появилось забитое кораллами дуло пушки.