За пеленой тысячелетий - [28]

Возглавляли лагерь противников два вождя - Камасарий и Аргота. Камасарий был тучным мужчиной с вечно трясущийся бородой. Ходил он, тяжело дыша, опираясь на суковатую палку. И при каждом удобном случае пускал её в ход, поколачивая рабов и прислугу. Аргота был прямой противоположностью Камасарию. Высокий и сухопарый, его лицо с упрямыми скулами было будто вырублено из камня. Между густых бровей пролегла резкая и глубокая черта. У них двоих были наиболее многочисленные племена, и с этим приходилось считаться.

Когда персидское войско расположилось станом на том берегу, Камасарий и Аргота, тайно, ночью, увели свои тысячи. Не поставив царицу в известность, они решили напасть на персидские обозы. Близкая добыча щекотала им ноздри и начисто лишила рассудка. Около трёх тысяч воинов они положили в той ночной битве и еле сами смогли уйти живыми. Вернулись обратно, как побитые собаки и уползли в свои стойбища зализывать раны. Томирис думала, что это их чему-нибудь научит, но просчиталась. Оправившись от поражения, они опять начали мутить воду и подбивать нерешительных вождей на сопротивление царице.

И вот, с их стороны стали раздаваться робкие голоса, что может быть, надо было принять предложение царя Кира. Тем самым избежать кровопролитной войны и жить дальше как жили. Началась свалка между сторонниками Томирис и её противниками. С трудом, но всё же удалось утихомирить разбушевавшихся вождей. В конце концов, она взяла верх, и последнее слово осталось за ней.

Через три дня дозорные сообщили, что персы приступили к постройке плотов и мостов и готовятся переправиться на скифский берег. Томирис поняла, что Кир от своего не отступится, и тогда решила последний раз вразумить его. Она послала к нему двух послов с гневными и мудрыми словами и с нетерпением ждала, что они привезут. Она предлагала царю мидян выбор того места, где они смогут помериться силами. Или на левом берегу Аракса, или на правом. Здесь она решила схитрить. Томирис рассчитывала, что перс пустит её на свой берег, а там она сможет показать силу своего войска.

Вскоре явились послы и своим ответом, разочаровали её. Кир предлагал ей отступить от берега и пустить персидское войско во владения массагетов. Делать было нечего, и Томирис приказала воинам, которые всё время дежурили на берегу отступить вглубь степи. Но велела оставить дозоры, чтобы те незаметно наблюдали за движением персидского войска и слали вестовых к царскому шатру...

...Раздвинулся полог, и просунулась голова русой девчушки. Её Томирис держала около себя для мелких поручений.

-Чего тебе? – недовольно спросила Томирис, всё ещё находясь под властью воспоминаний.

-Пришёл достопочтенный Канит, - произнесла служанка, низко кланяясь разгневанной царице. – Просит дозволения предстать перед твои светлые очи.

-Достопочтенный, - передразнила Томирис. Черты её лица смягчились. – Доберусь я когда-нибудь до них… Ладно, зови.

Вслед за служанкой Томирис прошла в комнату, где обычно принимала послов. Села на трон, на котором ещё сиживали предки, начиная с Анахарсиса и кончая её отцом, Спаргапитом. Он был сделан из слоновой кости и инкрустирован драгоценными камнями. Подлокотники трона украшали искусно вырезанные львиные головы.

Камит вошёл неслышно и замер на пороге. Царица мгновение разглядывала его, потом поманила пальцем. Когда он подошёл, спросила:

-Ты хотел меня видеть?

-Да, царица, - Камит ещё раз поклонился. – Дело у меня к тебе.

-Говори.

-По твоему повелению, - Камит выпрямился и пригладил большую, седую бороду. – Я отправил дозор, на тот берег, следить за вражеским войском. Но случилось несчастье. Они столкнулись с персидскими воинами, и все полегли в неравной битве…

-Ты пришёл мне об этом сказать старик, - перебила царица. – Удел воина сражаться и умирать в положенное время. Что может быть счастливее смерти с акинаком в руке? Таких воинов великий Арей набирает в свои тысячи.

-Нет, царица, не за этим я к тебе пришёл, - с достоинством ответил Канит, - я пришёл тебе сказать, что один из моих воинов выжил. И побывал во вражеском плену. Ему удалось бежать. Ночью он переплыл Аракс, и его подобрали воины из племени дахов. Но… Проклятые враги, вырвали ему язык, и теперь он может объясняться только на пальцах.

-За что он заслужил такую немилость?

-Насколько правильно мы смогли его понять, я не знаю. Но, по-моему, он оскорбил самого царя мидян и за это лишился языка.

-Воины твоего племени всегда славились непокорностью, - в словах царицы послышалось одобрение. – Впрочем, как и все скифы, мои подданные… Что он смог объяснить?

-Врагов бесчисленное множество и они уже готовы переправиться на этот берег.

-Ну, это мы и так знаем… Что ещё?

-В войске персов, помимо пеших воинов и конницы ещё есть очень много колесниц. Тавр, так зовут моего воина, их сам видел, когда его вели к царю.

-Значит, царь мидян настроен решительно. Война будет долгой и изнуряющей. Постарайся у него узнать что-нибудь ещё. Может быть, ещё чего вспомнит, - она посмотрела на Канита. – Ступай… А воин твой, за то, что пострадал за родичей, пусть проведёт остаток жизни в почёте и уважении. Выдай ему лучшего коня и лучшее вооружение… Такова моя воля… Всё, иди.