За окнами сентябрь - [94]
Когда они вбежали в ординаторскую, Наталья Алексеевна, уже в пальто и платке, стоя у телефона, набирала номер, она сразу бросила трубку и ворчливо проговорила:
— Явились! Я им звоню без конца, никто не подходит — а они тут, здравствуйте! Спрашивается, зачем?
Увидев мать, Римма почувствовала такое лишающее сил счастье, что, облегченно охнув, опустилась прямо на пол.
— Встань сейчас же! — рассердилась Наталья Алексеевна. — Вечно представления!
— Она очень переволновалась, — всхлипывая, заступилась Лялька. — Дома нет… Мы испугались, что вы там…
— Что значит — дома нет? — сердито переспросила Наталья Алексеевна.
Когда она во что-нибудь не хотела верить, то проявляла непонятливость, раздражавшую Римму. И сейчас вопрос матери заставил Римму подняться и резко ответить:
— Разбомбили! Неужели непонятно?
Наталья Алексеевна долго молчала, потом сухо спросила:
— Погиб кто-нибудь? Не знаете?
— Мы сразу побежали… — начала было Лялька. — Не подпускали туда…
— Федор Иванович!.. — выдохнула Римма. — Он в это время всегда уже дома… Я побегу… — рванулась она к двери.
— Не ходи, Ришенька, — вцепилась в нее Лялька. — Там еще не раскопали… Тебя все равно не пустят… И метель какая, смотри!..
Они и не заметили, как повалил снег, он прилипал к окну, в ординаторской потемнело.
— Надо Медведеву сообщить, — сказала Наталья Алексеевна. — Может быть, он сегодня домой собирается.
Андрей Михайлович продолжал жить на заводе, но после прорыва блокады, если не было срочной работы, приезжал вечерами домой, что-то там чистил, убирал — надеялся на скорое возвращение своих.
Выслушав сбивчивый рассказ Риммы, он, вздохнув, сказал: «Что поделаешь — война!», а потом спросил, где они сегодня будут ночевать. Этот вопрос застал Римму врасплох — она еще не успела подумать, где они теперь будут, как.
— Не знаю, — растерянно ответила она, — сейчас маму спрошу.
Наталья Алексеевна ответила, что сегодня, очевидно, придется остаться здесь, а завтра видно будет. Размотала платок, сняла пальто и, надев белый халат, вышла.
— Ты не думай сейчас… Все устроится… — зашептала Лялька, всегда точно угадывавшая ее состояние. — Полежи немножко, — она тихонько подвела Римму к дивану, уложила и притулилась рядом.
Римма закрыла глаза и увидела себя стоящей перед их квартирой… Она старается открыть дверь, а ключ проворачивается… она уверена, что за дверью Боря, но он не открывает… Ей очень страшно — почему он не пускает ее, что он там делает?.. Вдруг дверь распахивается, какие-то люди, отворачивая лица, выносят длинный узкий ящик — в таком когда-то лежал крокет, а теперь там Боря, она знает… Она кричит, чтоб остановить людей… Делается очень светло, шумно…
Римма открыла глаза и увидела, что в ординаторской много народу, горит свет, мама, наклонившись к ней, с беспокойством спрашивает:
— Что ты кричишь? Что-нибудь болит?
— С Борей что-то случилось… Плохой сон видела… — еле выговорила Римма.
— Чушь несешь! — прикрикнула Наталья Алексеевна. — Самое время сны разгадывать. Вставай, выпей чаю, поешь.
Старая женщина в белом халате обняла Римму:
— Выкинь из головы, деточка. На левом боку спала, сердечко придавила, вот и приснилось.
На письменном столе, покрытом белой простынкой, стояли чайник, кастрюлька с горячей кашей, отварная картошка, сухари…
— Вот сколько всего нанесли, — растроганно проговорила Наталья Алексеевна. — Даже неловко…
Женщины в белых халатах отозвались разом:
— Что вы такое говорите, Наталья Алексеевна!
— Слава богу, не сорок первый…
— Неужели мы людей в беде бросим?
Римма с удивлением подумала, что маму здесь любят. Ей всегда казалось, что мамина требовательность, властность, неумение и нежелание завоевывать расположение окружающих отталкивают от нее людей, но сейчас она почувствовала такое искреннее участие, какое проявляют только к близким людям.
Наталья Алексеевна, выпив чаю, протерла запотевшее пенсне и строго сказала.
— А теперь — все по местам! Форменное безобразие — бросить больных. Сейчас сама пойду проверю, что у нас делается.
Женщины, подталкивая друг друга, быстро разошлись, а Наталья Алексеевна, велев девочкам, когда доедят, все убрать, чтобы крошки не осталось — непорядок в ординаторской столовую устраивать, — собралась уходить, но в дверь заглянула санитарка:
— Доктор, к вам какой-то товарищ Медведев пришел. Пустить?
Андрей Михайлович вошел запорошенный снегом, остановился в дверях и негромко сказал:
— Дома был… Дорогой наш Федор Иванович убит… В морг увезли. Я сказал: сами похороним… Завтра гроб сколочу, чтоб по-человечески лежал…
— Где его нашли? — заплакала Римма.
— На лестнице пришибло… И куда шел? Зачем? Бомбоубежище уцелело…
— Еще… жертвы есть? — сурово спросила Наталья Алексеевна.
— Старушка Зайцева из пятнадцатой. Больше вроде никого… Время такое: кто на работе, кто за продуктами пошел… Я все думаю: Федор Иванович за ней побежал, чтобы вывести… Обоих и накрыло…
Он вытащил из противогаза кусок хлеба, кулек с сахарным песком, несколько ирисок, объяснив:
— Думал, может, у вас карточки дома остались, голодные сидите…
Римма судорожно схватилась за внутренний карман, отстегнула английскую булавку и выдохнула:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Анатолий Иоффе, врач по профессии, ушел из жизни в расцвете лет, заявив о себе не только как о талантливом специалисте-экспериментаторе, но и как о вполне сложившемся писателе. Его юморески печатались во многих газетах и журналах, в том числе и центральных, выходили отдельными изданиями. Лучшие из них собраны в этой книге. Название книге дал очерк о применении гипноза при лечении некоторых заболеваний. В основу очерка, неслучайно написанного от первого лица, легли непосредственные впечатления автора, занимавшегося гипнозом с лечебными целями.
С одной стороны, нельзя спроектировать эту горно-обогатительную фабрику, не изучив свойств залегающих здесь руд. С другой стороны, построить ее надо как можно быстрее. Быть может, махнуть рукой на тщательные исследования? И почему бы не сменить руководителя лаборатории, который не согласен это сделать, на другого, более сговорчивого?
Отдыхающих в санатории на берегу Оки инженер из Заполярья рассказывает своему соседу по комнате об ужасах жизни на срайнем севере, где могут жить только круглые идиоты. Но этот рассказ производит неожиданный эффект...
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.