За океан. Путевые записки - [87]
Плавание по реке Эхо.
Свод над рекою весьма обширен. В некоторых местах высота его не менее 3-х саженей, ширина до 10-ти. Однако кое-где свод опускается так низко, что мы были принуждены не только наклоняться, но и приседать на дно лодки, причем дамам было, конечно, не особенно приятно пачкать свои платья о грязное дно. Проводник объяснил, что уровень воды здесь не всегда одинаков. Весною он значительно выше и иногда заполняет всю галерею, так что путешествие в лодке делается немыслимым, и тогда дальнейшие прелести пещеры совершенно недоступны. Глубина реки весьма различна и в некоторых местах доходить до пяти и более саженей. Берегов нет, так как прямо над водою поднимается свод потолка. Однако, во многих местах есть выступы камней, к которым, при желании, можно приставать. Хотя ширина реки позволяет плыть на веслах, но мы пользовались ими редко и большею частью двигались помощью багров, упираясь или зацепляясь за выступы свода.
Река не даром получила свое название. Эхо здесь замечательное. Сперва проводник сам кричал разными голосами и показывал нам разнообразные эффекты подземного эхо, а затем предложил нам самим спеть что-либо. Сперва, как водится, все стеснялись, но затем спели несколько премилых песенок, которые с сопровождением эхо произвели на меня весьма приятное впечатление. Я сидел рядом с техасцем; мы поставили наши лампы на дно лодки, курили сигары, любовались пещерою и рекою и наслаждались песнями. Всего в лодке мы плыли около получаса, но время прошло незаметно и, полагаю, в каждом из нас эта прогулка оставила самое отрадное воспоминание. Еще несколько слов об эхо. Это не то эхо, которое просто повторяет звуки; тут является не повторение, а продолжение звуков. Отзвук продолжается несколько секунд, и первоначальный тон изменяется так, что отдельный звук превращается этим эхо в настоящее и мелодичное арпеджио. Некоторые места реки, подобно резонаторам, способны усиливать и воспроизводить звуки лишь определенной высоты, так что после простого крика слышатся только известные мелодические тоны. Вообще звуки пещерного эхо отличаются глубиною и приятностью, совершенно необычайными для свежего уха. Пещерная акустика подчас просто поразительна: наш проводник, обратившийся теперь в лодочника, иногда усиленно плескал веслами, и этот плеск превращался эхом в звон отдаленных колоколов.
Подземная река имеет обитателей. Еще Агассис нашел тут породу слепых рыб, различной величины, до 6 дюймов длиною.
Они почти прозрачны и не только лишены зрения, но не имеют даже признаков глаз или глазных впадин. По словам проводника, посетители занимаются тут иногда рыбною ловлей, но мы не хотели терять на это времени: мы видели этих рыб плавающими подле самой лодки. Судя по научным исследованиям, живущая тут ныне порода относится к рыбам, находимым в ископаемом виде в пластах меловой формации.
Наконец река окончилась, или, вернее, превратилась в замкнутый канал, недоступный для дальнейшего плавания в лодке. Мы вышли на откос берега, на который проводники вытащили и лодку, и двинулись по узкой, но довольно ровной галерее, называемой Силлимановою (Silliman’s Avenue) в честь профессора Силлимана из Нью-Гевена. Здесь от главного хода имеется множество ответвлений, из которых многие еще вовсе не исследованы. Близ одного из таких ответвлений проводник торжественно провозгласил: «прошу дам остаться здесь, а джентльменов следовать за мной». Оставив дам, мы вошли в боковую ветку, и я никак не мог понять, почему дамы не могли бы идти с нами, ибо, вместо ожидаемого мною крутого и неудобного для женских ног подъема, мы шли по довольно ровной, хотя и весьма извилистой галерее. Секрет вскоре объяснился. Пройдя около 60-ти саженей, проводник остановился и предложил нам оправиться в виду предстоящего подземного обеда. Вернувшись затем к дамам, мы застали их в самом веселом настроении, сидящими на обломках камней и разговаривающими между собою.
Авеню Силлимана оканчивается обширным гротом, называемым концертным (Ole Bull’s Concert Hall). Проводник уверял, что в 1869 году в этом гроте давал концерт знаменитый норвежский скрипач Оле Буль и, между прочим, исполнил здесь свое эксцентричное каприччио «Бык, съеденный тигром». Эта дикая пьеса, как известно, особенно нравилась американцам, и автор во время своей поездки по Штатам заработал на ней огромные деньги.
Каждое расширение галереи, по которой мы следовали дальше, чем-нибудь примечательно: в одном — стены пестреют множеством мелких кристаллов черного гипса, производящих такое впечатление, как будто на светлой стене сидят мухи — это
